И вот прибыл большой грузовик, и в него погрузили немногочисленную мебель, хозяйственные принадлежности, несколько узлов с одеждой, лыжи и велосипед, рабочий инструмент отца и учебники Антери. Собаку Сепи посадили в кабину вместе с матерью и Антери, а отец ехал позади на новом мопеде, который он купил для того, чтобы ездить на работу.
Но до этого отец продал дом и земельный участок электрокомпании, той, чьими силами сооружалось водохранилище. Точно так же были проданы две коровы и теленок — их домашний скот. У них осталась только Сепи, и это было хорошо. Лучшей птичьей собаки, чем Сепи, не было на свете, говорил отец. И Антери верил этому, ведь он знал, как много дичи принес отец домой в прошлую осень. Это были глухари, глухарки и тетерева. Были также и куропатки, но их Сепи не облаивала. Куропатки жили и передвигались на земле, они, конечно, могли и летать, но почти никогда не садились на дерево, где их можно было облаять; Антери знал это по рассказам отца и отчасти по собственному опыту. Но вот что было удивительно: это знала и сама Сепи и потому никогда не лаяла на куропаток. Когда ей удавалось учуять этих птиц по оставленным на земле следам или как-нибудь иначе, она не раскрывала пасти и не бросалась на них. Возможно, опыт научил ее, что это бесполезно, так как куропатки всегда успевали стать на крыло и улететь. Сепи просто оставалась на месте, глядела в ту сторону, где она чуяла стаю куропаток, и в крайнем случае лишь помахивала хвостом. По всему этому отец знал, что ему следует пойти посмотреть в том направлении, держа ружье наготове. Могло статься, он замечал этих окрашенных под цвет местности птиц, и тогда дело было ясное. Но могло статься и так, что он не видел их, сколько бы ни напрягал зрение, такую хорошую защитную окраску они имели. В таком случае охотнику следовало попытаться тихонько подкрасться поближе, все время держа ружье наготове, и, когда стая куропаток становилась на крыло, пустить им вслед дробовой заряд. Тогда обычно куропатка или две падали на землю, и Сепи получала в награду печень птицы, а охотник клал в свой рюкзак новую добычу.
Раза два или три Антери ходил вместе с отцом на охоту, и теперь, зимой, это были чудесные воспоминания… Отец мог уходить в лес только по воскресеньям, так как в остальные дни недели он работал. И у Антери тоже была своя работа — занятия в школе. Однако в какое-то воскресенье сентября или октября, когда мать еще спала, отец приходил будить Антери, как они уговаривались накануне. Их рюкзаки были уложены уже с вечера: несколько бутербродов, зажаренное матерью птичье мясо, сахар, кофе, закопченный охотничий кофейник отца, выдолбленные дедушкой деревянные чашки-куксы. Плащи на тот случай, если днем пойдет дождь.
