Знал Захар, что он, нарушив закон, нажил в лице Хаяра Магара смертельного врага. Не хотел этого, а вот поди ж ты! В последний момент какой-то шуйтан в него вселился, видно, заиграла в Таймане кровь бабы Круни.
За бунтарем началась погоня на лучшем чулзирминском рысаке. Но коняга не подвела. Она влетела в село Ягаль, оторвавшись от гнедого на полверсты. Захар свернул в русский конец Ягали, а оттуда выехал на Вязовку. А Хаяр Магар тщетно преследовал оскорбителя по самлейской дороге.
Отпраздновав масленицу в Вязовке, Захар помчался домой в Базарную Ивановку, минуя Чулзирму. После этого случая Захар перестал туда ездить, а у чулзирминцев долго оставалась веха в календаре:
— А это было в тот год, когда кобыла Захара Таймана обогнала гнедого тойбуся Хаяра Магара.
Итак, когда началась война, внезапно исчезли самые близкие друзья-товарищи Захара. Он все чаще и чаще стал размышлять о своей жизни.
Три друга — русский, татарин и чуваш — оставили глубокий след в его душе. В их шумные споры он не вмешивался, но, бывало, подолгу беседовал с Авандеевым, который шесть лет провел в тюрьмах и в ссылках за правду для бедняков. Захар никак не мог уяснить: есть ли одна правда для всего народа. Авандеев и Мороз — оба революционеры, а правда, выходит, у них разная. При посторонних и даже при Гильми они не спорили. По однажды, оставшись вдвоем у Захара, здорово расшумелись. Мороз-то, оказывается, крестьянскую правду защищает, а Кояш стоит за рабочую правду и утверждает, что она-то и есть единая правда. Однажды он даже газету показал Захару, которая так и называлась: «Рабочая правда». Захар ни в какую правду не верил. Он мечтал разбогатеть.
Гильми Ватинов, странствуя с коробом по селам и деревням, часто выполнял задания Кирилла Мороза, а за товаром в Сороку или Оренбург брал с собой Авандеева, обрядив его компаньоном-татарином. Захару тоже приходилось служить связистом для Мороза и брать с собой в Сороку Авандеева.
Разбогатеть в Базарной Ивановке оказалось не так просто. И все чаще и чаще приходило Захару на ум, что счастье-то и воля, может быть, и не в деньгах. А в чем? Вот бы когда снова поговорить с Тимкки!..
…«Года в гору — дела под гору», — вспоминал Захар поговорку и добавлял от себя: «После тридцати не берись за новое дело, а после сорока залезай на печку».
Но до сорока оставалось Захару два года, и его забрили в солдаты.
Пятнадцатилетний Румаш, провожая отца, сказал:
— Семья-то у нас не маленькая, пять ртов кроме меня. По ты, отец, не горюй. Я уже большой: ученье брошу… Мачеха добрая, и к своим детям и к нам относится ровно. За Тараску не беспокойся, а сестру я выдам замуж, года уже подошли. Только возвращайся домой!
