Если бы он хотя бы позвонил, мне было бы не так обидно. С другой стороны, а зачем ему звонить?
— А чего мы стоим? Кого ждем? — спросила я у девчонок, выглянув из автобуса. Мороз тут же ущипнул меня за щеки и нос. Что же так холодно, ведь еще только ноябрь?
— А ты разве не знаешь? — хмыкнула высоченная блондинка, которая даже по лесу вчера лазила на шпильках.
— Кир пропал, — нервно дернула плечом ее соседка и глубоко затянулась.
— ЧТО?! — Горло сжало, а сердце остановилось.
— Ты не знала, что ли? — снова ухмыльнулась блондинка.
Нет, черт побери! Я тут сдаю экзамены в театральный вуз!
— Варь, да вернется он, куда тут деться можно? — участливо посмотрела на меня Оксана.
— Когда? — выдавила я кое-как.
— Ну… ребята поспорили…
— Наши на озеро пошли…
— Почему ты мне не сказала? — повернулась я к Оксане.
— Надеялась, что его найдут… — виновато отвернулась она.
Я растерянно перевела взгляд с одной девушки на другую, потом на третью, сползла на автобусную ступеньку и закрыла лицо.
— Курить будешь? — спросил кто-то тихо.
Я мотнула головой. Не курю я. И даже не пробовала никогда. Я же просила его вчера. Я умоляла его не уходить. Вот куда он потащился в незнакомом месте один-одинешенек?
— А милицию вызвали?
— Приехали уже.
— Может, обойдется?
— Грушевский вечно найдет себе приключение. Ни единого раза не было, чтобы он какой-нибудь фортель не выкинул. Человек — несчастный случай.
— Сплюнь, дура, — переговаривались они между собой, пока я пыталась прийти в себя.
— А где все? — едва слышно спросила я.
— Кирюху ищут, — быстро отозвалась Оксана.
— Значит, найдут, — кинула я рассеянно и ушла на свое место в автобус. В рюкзачке карты.
Впервые в жизни я боялась вытащить аркан. Держала колоду между ладонями и согревала карты собственным теплом и невеселыми мыслями. Руки дрожали. Колени подгибались. В голове все так же звенит. А если… Если я сейчас вытащу какую-нибудь Смерть? Или Дьявола? Или Рухнувшую Башню? Пока я не знаю, что с Кириллом, то просто боюсь за него. А если выпадут эти арканы, то… Я буду знать.
Перетасовала колоду еще раз, молясь, чтобы какая-нибудь карта сама решила судьбу Поэта и выпала из общей массы. Такое чувство, что они специально жмутся друг к другу, лишь бы оттянуть момент приговора. Как холодно. Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, только живи. Ты так мне нужен, я так тебя люблю. Ты мне и за друга, и за брата, и за отца. Ты — мой мир, мое счастье, мои мысли…
Отложила колоду. Нет, я не готова к такому. Потерла глаза и помассировала виски, плюхнувшись на сиденье. Еще никогда в жизни я так не боялась собственных карт. Таро — это не шутки. Я не готова услышать приговор. Я боюсь.
