Унижение, которому подверг художника Юлий II было не единственной причиной, побудившей Микеланджело бежать из Рима. В письме к Джулиано да Сан-Галло, он дает понять, что Браманте замыслил убить его.[89]
С отъездом соперника Браманте остался хозяином положения. На следующий же день после бегства Микеланджело был заложен первый камень собора св. Петра.[90] Но злопамятный Браманте перенес свою ненависть и на творение Микеланджело и сделал все, чтобы оно не родилось на свет. По его наущению, чернь растащила мрамор, заготовленный для гробницы Юлию II на площади св. Петра.[91]
Тем временем папа, взбешенный поступком взбунтовавшегося скульптора, слал послание за посланием синьории Флоренции, куда Микеланджело бежал. Микеланджело вызвали в синьорию и сказали ему: «Ты сыграл с папой такую шутку, которую не позволил бы себе сам французский король. Мы не намерены из-за тебя воевать с ним, поэтому изволь-ка вернуться в Рим; но мы дадим тебе охранные грамоты, так что всякая обида, тебе причиненная, будет рассматриваться как обида самой Флоренции».[92]
Микеланджело, однако, заупрямился. Он ставил свои условия, требовал, чтобы Юлий II дал ему закончить гробницу, и намеревался работать над ней уже не в Риме, а во Флоренции. Когда же Юлий II пошел войной на Перуджу и Болонью[93] и послания его стали еще более грозными, Микеланджело подумывал даже перебраться в Турцию: через францисканских монахов султан приглашал его в Константинополь строить мост из Стамбула в Перу.[94]
В конце концов Микеланджело все же пришлось покориться, и в последних числах ноября 1506 г. он скрепя сердце отправился в Болонью, которую Юлий II незадолго перед тем взял приступом.
«Как-то утром Микеланджело пошел к обедне в собор Сан-Петронио. Конюший папы его узнал и повел к Юлию II, сидевшему за столом во дворце Шестнадцати. Папа сердито сказал Микеланджело: «Тебе следовало явиться к нам (в Рим), а ты дождался того, что мы пришли к тебе (в Болонью)». Микеланджело преклонил колено и во всеуслышанье просил прощения у папы, говоря, что руководил им не злой умысел, а раздражение, – он не мог примириться с тем, что его так грубо прогнали из дворца. Папа сидел молча, опустив голову, весь багровый от гнева. Тогда присутствовавший при этом епископ, посланный Содерини, с тем чтобы он вступился за Микеланджело, решил вмешаться и сказал:
– Ваше святейшество не должно обращать внимания на его глупость: он согрешил по невежеству. Художники только у себя в мастерской что-то соображают.
