Но прошло пять, ещё десять минут, а ничего не происходило. Только слышался успокаивающий гул мотора, уже выехавшего на автомагистраль автобуса, да негромкие разговоры бодрствующих пассажиров.
Я выждал, на всякий случай, ещё какое-то время и чуть приоткрыв глаза, скосил их в сторону девушки. Она полулежала, сомкнув веки и было трудно рассмотреть: спит она или притворяется. Весь вид её был таким умиленно-трогательным, прекрасным и беззащитным, что я почувствовал ещё большие угрызения совести, и мне захотелось тут же извиниться за своё, мягко говоря, не совсем корректное поведение. И просто объяснить, что она мне очень и очень нравится и от её красоты я, совершенно отупев, веду себя как мальчишка.
Я уже даже собрался, было её окликнуть, но вовремя остановился. А если она действительно спит? Тяжело и громко вздохнув, я принялся снова, на этот раз терпеливо, ждать пока она откроет свои прекрасные глаза и посмотрит в мою сторону. И ждал я долго. Так долго, что даже не заметил, как уснул. И проснулся только от нового объявления водителя:
— Бургос! Стоянка двадцать пять минут! — автобус как раз подъезжал к автостанции расположенной возле древней живописной крепости почти в самом центре города. Я вздрогнул, выходя из сна, протер глаза и повернулся в девушке. Та пила чай! Прямо из принесённой барменом бутылки, отхлёбывая маленькими глоточками и блаженно полу прикрыв глаза. Заметив моё бодрствование, мило улыбнулась, и сказала:
— Доброе утро! Как спалось?
Я даже растерялся от такой доброжелательности:
— Могло бы быть и лучше. И вам… доброе утро! — заметив, что многие пассажиры встают и берут свои вещи с собой, я забеспокоился: — А вы, выходите?
— Нет! — последовал охотный ответ. — Еду до самого Сантьяго.
— Как здорово! — не удержался я. Настроение моё моментально улучшилось, остатки сна как рукой сняло, а в голове зароились десятки вопросов, которые я приготовился задать и сотни смешных анекдотов, могущие ей понравиться за предстоящие ещё полтора часа путешествия до конечной остановки. Но девушка меня опередила и первой задала вопрос, совершенно для меня неожиданный:
— А почему вы сразу не сказали, что работаете врачом?
— Я? А-а… — я не знал что ответить. — А… с чего вы так решили?
— Ну, ведь только врач может сразу заметить токсикоз, преследующий женщину в первые месяцы беременности. — Она говорила доверительно и просто, будто и в самом деле находилась на приёме у врача. — Мама моего мужа предупреждала о возможности усиления неприятных ощущений во время пути и тоже советовала взять нечто подобное. — Она потрясла уже наполовину пустой бутылкой. — Зря я не послушалась.
