С бразильцами и уругвайцами изюминку добавляло то, что среди них было очень много эмигрантов. В том же Military Travel, где сидел этот капитан Тарик, так до него там работал Данила Загович, чистый серб, сын эмигрантов. Конечно, по сути, он был уже бразилец, сербского языка не знал вообще. Ещё там было много немцев — потомков тех, кто сбежал в Латинскую Америку после Второй мировой войны. Сидим один раз, например, в «Голубом берете», и заходят туда бразильские военные врачи, у нас были свободные места, они подсели к нам. Разговорились. Один заявляет: «А у меня мама украинка!» Отец немец, а мама — украинка. Вот такой бразилец оказался. Такой же бразилец был там Пётр Вечорек — поляк, в госпитале служил, я ребят к нему водил анализы делать. Когда мы жили на Вилле Алиса, старшим среди уругвайцев там был майор Хартман, его отец был выходцем из Третьего Рейха. А отношения у нас с ними были замечательные.
Еще там была португальская рота связи — с ними тоже не было никаких проблем. Про шведов и других скандинавов я уже говорил.
♦ На дальнейшей твоей службе, профессиональной деятельности как-то отразились эти твои командировки в Миссию ООН в Анголе?
В первую очередь именно на профессиональной — я получил там очень хороший опыт. Работа офицера по связи и взаимодействию дала отличную практику. Когда я уже вернулся в Россию, я очень много работал с делегациями, и очень многое в этой работе, как оказалось, я в миссии ООН уже проходил. Кроме того, у меня там был весьма приличный налёт на вертолёте Ми-8. Это мне и сейчас помогает — поскольку я работаю с компанией «Еврокоптер», именно с вертолётами, уже только на этих немецких вертолётах больше 300 часов налетал. Работа с делегациями стала просто сказкой — потому что я уже всё умел и знал.
И уже когда я перевелся из ВИИЯ в Институт военной истории МО, я стал служить в международном отделе — это снова встречи, делегации, контакты, визиты, посольства, визы, документы, то есть, опять всё то, чем я занимался в войсках ООН. Опыт, конечно, просто бесценный.
И ещё — в плане общения с людьми, установления контактов, особенно гашения конфликтов. Потому что конфликты всё равно возникают в повседневной жизни, в работе. Приходилось договариваться, действовать всеми возможными методами, чтобы наши ребята могли нормально летать, нормально жить, есть и спать, и отдыхать. Ведь всё это висело как раз на офицерах по связям и взаимодействию — фактически, на переводчиках. Переводчики были просто незаменимы. И ещё для меня это была уникальная возможность поддерживать в работе все свои семь языков, это для переводчика вообще сказка.
