Эпей хмыкнул — правда, очень-очень тихо.
Если подобный великан хорошенько мотнет головою, даже якорная цепь триеры навряд ли выдержит. А уж эдакая финтифлюшка, на которой лишь камеи подвешивать...
Мастер уже догадывался, куда забрел и что сейчас увидит.
По нерушимому критскому обычаю (этого Эпей не знал), в ночь царского бракосочетания прелестнейшая из придворных дам отдавалась Апису, дабы чувственное счастье неизменно и всечасно сопутствовало венценосным супругам.
Нынешняя церемония вершилась в отсутствие двух старших жриц, Элеаны и Алькандры, но Ариадна, распоряжавшаяся вместо них, отлично знала все необходимые подробности ритуала, и сама не единожды успела вкусить бычью любовь.
Двустворчатая спина деревянной телки раскрылась.
Драгоценное, вытканное серебряными нитями покрывало взметнулось в воздух, плавно и волнисто низринулось, распласталось по траве.
— Обнажись и ляг, — молвила Ариадна, — дабы тебя приуготовили.
Мелита, избранная в наложницы Аписа благодаря своей действительно чудесной красоте, облаченная в короткую, намного не достигавшую коленей эксомиду, вздрогнула и слегка попятилась.
Бык переступил с ноги на ногу, звякнул цепью, всхрапнул.
— Нет, Ариадна, — выдавила Мелита. — Я не могу... Боюсь...
— Раздевайся, — строго повторила жрица. — Время дорого.
Девственницей Мелита, разумеется, не была: священный бык обладал исключительно замужними женщинами. Их супруги получали почетнейшее звание рогоносцев, огромные денежные вознаграждения, всевозможные милости, отличия, привилегии.
Ни о какой измене или ревности не шло и речи: обряд есть обряд, а коль скоро ему сопутствует великая слава, то следует радоваться, а не огорчаться.
Но придворную просто-напросто объял страх.
Еще издали заслышав трубный глас — могучий, раскатистый рев Аписа, — женщина ощутила изрядное смятение. Теперь же, созерцая глыбу жаркой звериной плоти, она содрогнулась по-настоящему.
Лежать беспомощной, прикованной, неотвратимо доступной дикому натиску... Разделять с бешеным исполином скотскую похоть...
— Нет! — выкрикнула Мелита и сделала два быстрых шага назад. — Выбирайте другую! Не хочу!
«Эге, — подумал Эпей. — Милая затея, ничего не скажешь. Ну и ну...»
На прогалине воцарилось долгое безмолвие. Даже бык притих и стоял, точно вкопанный.
— Немедленно раздевайся, — приказала Ариадна, — и веди себя достойно. Ты не девочка и не дурочка, ты опытная взрослая женщина, отмеченная милостью Великого Совета.
— Нет.
