— Кто там? — крикнул Мэт. Но в ответ опять донесся шум, словно что-то обрушилось на дверь. — Кто там? — повторил он.
На этот раз они получили ответ. Чей-то голос, высокий и резкий, заорал, перекрывая шум от третьего удара:
— Открывайте!
— Кто это? Какое вы имеете право?..
— По распоряжению юаня! — Голос взлетел до визга. — Подразделение Тайваньского гарнизона! Открывайте!
Крабиков взглянул вверх, прикрыв рукой глаза от солнца. Над ним, на веранде прелестного летнего домика, в плетеных креслах сидели двое мужчин. Один — престарелый китаец — дремал, склонившись набок и закинув ногу на ногу. На коленях у него лежал бумажный веер. Другой бодрствовал. Увидев внизу офицера, он поднял палец, и Крабиков замер.
Очень осторожно, словно не желая тревожить соседа, Олег Казин взял вилку. Движения его были медленными и точными. И вдруг он сделал стремительный выпад, и раздался скрежет металла о фаянс. Крабиков вздрогнул от неожиданности и увидел, как начальник торжествующе поднял вилку с наколотым на зубцы шмелем.
Китаец не пошевелился, но открыл глаза и уставился на шмеля. Насекомое беспомощно сучило передними лапками. Казин, не мигая, наблюдал за этой безнадежной борьбой за жизнь, потом опустил вилку на тарелку и раздавил красивое золотистое тельце.
Сунь Шаньван, новый, глава китайской секретной службы, потянулся, зевнул и огляделся вокруг.
— Я и не предполагал, что Азовское море так прекрасно, — заметил он вежливо.
— Да, летом оно особенно красиво, — согласился Казин.
До последнего времени он внешне почти совсем не менялся: лысый, круглолицый — кровь с молоком, стройный и подтянутый, всегда бодрый духом. Изменения стали проявляться только в последние несколько месяцев. Румяное лицо пошло пятнами, тело высохло. Это впечатление усиливал запавший рот и оскал, обнажавший потемневшие зубы. Сегодня Крабиков, глядя на Олега Казина, председателя КГБ, почувствовал, что его начальник постепенно, но без видимых сожалений начнет уходить из жизни, сложив ее к ногам той единственной власти, которая превышает его собственную.
Китаец отложил в сторону веер и, достав пачку сигарет из нагрудного кармана хлопчатобумажной сорочки, протянул ее Казину. Тот улыбнулся в ответ:
— Нет, спасибо. Я уже говорил, товарищ Сунь, что бросил.
Суню уже много раз сегодня говорили об этом, но его это совершенно не смущало. Казин знал: проживи они оба еще лет сто, его гость всякий раз, вынимая пачку, будет предлагать ему сигареты.
