— Не продай она нас Базилевским, мы бы от нее отбились, — вздохнул Грицай.
— Она потому и продала, что боялась.
— А сотник Базилевский не побоялся.
— Этого коршуна все село на своей шкурё и сейчас еще чует. А отродыши его, как гадюки в гнезде, засели над нами.
— До каких же пор терпеть будем?..
В хате стало темнеть. Синие мартовские сумерки сгущались за окнами. Весенний талый воздух туманился холодноватой мглой.
Вдруг послышались легкие торопливые шаги. Распахнулась дверь — вошел Сергунька, бойкий десятилетний мальчик, сын Игната.
— Ну что, правнучек, уж не сбежал ли ты от панов? — спросил дед Колубайко.
Осенью Базилевские, проезжая по улице, обратили внимание на шустрого черноглазого мальчика и взяли его к себе в казачки. Сергунька в панских хоромах очень тосковал и пользовался всякой удобной минутой, чтобы сбегать домой. Между ним и белым стариком, прадедом Кондратом, была самая тесная, нежная дружба.
Сергунька как большой сел на скамейку рядом со стариком.
— Что же ты молчишь?
— Сегодня я табак просыпал, а меня за это чубуком по голове…
— Да ну? — невольно расплылся в улыбку беззубый сморщенный рот.
— Ей-богу, дедушка. Смотри, какая шишка, — зашептал Сергунька и, схватив старую иссохшую руку, стал тыкать ею себя в лоб.
— А паны едут царицу встречать… — спешил он выложить все новости.
— Царицу?
— Да. Утром приехал какой-то важный советник киевский из наместничества. Сказывает, царица Катерина в Киеве сейчас — и дальше в Крым едет до самого Черного моря. Вот паны и поедут ее встречать: не то в Канев, не то в Кременчут-город, не то в Катеринослав. Я не понял хорошенько.
Грицай быстро поднялся от внезапно осенившей его мысли.
— Слушайте… — сказал он тихо, как заговорщик. — А не подать ли нам царице жалобу?
Все молча раскрыли глаза и уставились на него.
— А что же?.. Дело, — согласился Игнат. — Дитя не плачет, мать не разумеет.
— Притти, обсказать, как следует, все наши трудности, все обиды от этих злодеев. Неужели же милости у нее к правде нашей не будет?.. — с горячей убедительностью уговаривал Нестеренко.
— Ой, хлопцы, хлопцы! Короткие у вас глаза: недалеко вы видите, на шаг от себя не больше, — качая головой, задребезжал своим старым голосом дед Кондрат. — Да разве царица вас послушает? Ведь эти стервятники ей ближе, чем простой казак!
— Нет, дедушка, не говори, — решительно возразил Грицай. — Правда, она, матушка, силу имеет крепкую. А наша правда ясная. Известно, все ближние власти подкуплены, все они в кулаке у Базилевских…
