— Как же вы так сразу смогли стрелять из орудия?
— А я ж раньше был артиллеристом, — сказал Селин, — вторая профессия.
Совсем недавно, еще в 1929 году, Селин, как он выразился, не знал ни одной буквы. Он хорошо работал в колхозе, и его решили послать на курорт.
— Ну, я на курорт не дал согласия, — сказал Селин, — просился в совпартшколу. Был он председателем сельсовета, и директором МТС, и директором леспромхоза. Советская власть научила его грамоте в зрелые годы, сделала его не только полезным, но и видным членом общества. Теперь он борется за свою советскую, народную власть.
Он простужен, кашляет, разговаривает хрипло. Он только что пришел из снега (его батальон окружил деревню). Сейчас он пойдет снова туда. Ночь. Но он хорошо знает дорогу. Он закуривает еще одну козью ножку в тепле. Потом он уходит, огромный, широкий, русский человек, надев на шею трофейный немецкий автомат.
— Думаем, к утру деревня будет наша, — говорит командир, задержавшийся еще на некоторое время в избе.
К утру будет занята еще одна деревня, название которой так и не укажут в сводке, потому что слишком много деревень будет занято на фронте в это утро.
13 февраля 1942 г.
— Сейчас я вам покажу его, — сказал генерал. Он повернулся к двери и крикнул: — Фриц! Дверь отворилась, и в комнату живо вошла громадная немецкая овчарка. Она оглядела всех находившихся в комнате и остановилась перед генералом.
— Видите, какие мы берем трофеи, — сказал генерал. — Ну, садись. Как это по-немецки? Зецен зи зих!
Фриц сел, радостно глядя на окружающих.
— Молодец! — сказал генерал. — Заслуживает поощрения. — И он бросил Фрицу кусочек хлеба. — Теперь дай лапу. Черт его знает, не помню, как по-немецки лапа. Одним словом, давай лапу!
Он сначала потянул собаку за лапу. Потом дал ей кусок хлеба.
— Теперь понимаешь? Ну! Дай лапу!
Умная собака подняла лапу и тотчас же получила новый кусочек хлеба.
— Смотрите, понемногу приучается к русскому языку. Совсем ручная стала. Интересно: чья она была? Наверно, какого-нибудь интенданта. Мы взяли ее с немецким обозом.
Пошел третий месяц, как война вступила в новую фазу. Мы двигаемся вперед и забираем обозы. К этому привыкли и бойцы и командиры. Неуклонное движение вперед стало не только военной задачей, но и бытом армии. Появилось множество новых бытовых черт, сопутствующих этому новому периоду войны. Произошло это прежде всего потому, что наступающая армия всегда узнает об отступающей армии очень много деталей, которых она не знала раньше.
