Мужем битая… Что мне пришлось пережить с Германом Стерлиговым | страница 18

Когда появляются большие деньги, сначала ты балуешь близких, тратишь на свои нужды, но все равно понимаешь, что грех не поделиться еще с кем-то, кто в этом нуждается. Кажется, что в этом нет ничего трудного. Столько нуждающихся. Но опять, увы — очередная ловушка. Сначала Герман поддерживал пенсионеров, бедных старушек. Но когда пришли к вере и началось хоть незначительное, но все-таки хоть какое-то просветление мозгов, то вдруг отчетливо пришло понимание, что вся беда этих старушек в девяноста девяти случаев в том, что они когда-то в молодости убили абортами своих детей. И теперь эти неродившиеся дети им аукаются. Ведь именно те неродившиеся дочка или сын, ими убитые в далекой юности, может быть, были бы тем и кормильцами и хранителями их благополучной старости. То же самое случилось и с детскими домами, куда Герман сначала по той же наивности пустился жертвовать деньги. Потом опять пелена с глаза стала медленно сползать. Попадая в детский дом, дети обречены. Это и детская проституция, и продажа на органы, и на всякие непотребные дела. Давая деньги в детский дом, ты соответственно поддерживаешь все те преступления против ребенка, которые там сто процентов совершаются, и становишься, таким образом, их соучастником. И единственная помощь этим домам — это ликвидация детских домов как таковых и раздача всех сирот по семьям. Поэтому пройдя все эти этапы, отчетливо понимаешь, что помогать можно только точечно, отдельным семьям, одиноким людям.

Когда мы жили в Нью-Йорке, Германа приняли в «ай пи о» — это такой всемирный клуб миллионеров. Мы полетели на Гавайи, где собрались члены клуба-миллиардеры со своими женами. Мы были самыми молодыми. Герману было 24, мне на год меньше.

Это было в январе месяце, и, вылетая из зимнего Нью-Йорка, мы через десять часов лету оказались но острове, где вечная весна. Большой гостиничный комплекс, стоящий на берегу океана, был специально построен одним из членов клуба для проведения подобных мероприятий, поражал своей роскошью и масштабами. Из окон нашего номера можно было видеть выпрыгивающих из воды дельфинов, и красивые парусники, и яхты, дефилирующие в голубой дали.

Специально для этой поездки Герман накупил мне очень дорогой и красивой одежды. И когда мы приехали на этот олигархический слет, никто не верил, что я из России. Ведь по телевизору в ту пору в Америке русских показывали этакими дурнями в шапках-ушанках со звездами во лбу, лазающих по помойки. Когда приехав в Нью-Йорк, в новостных лентах по телевизору я увидела подобный сюжет, никак не могла понять, какого уровня должно было быть сознание, чтобы этому верить. Живя в ту пору разделенными железным занавесом, у россиян было более правдивое представление об Америке, чем у них о нас. Образ России и русских был настолько ужасен, что ни у кого не было и мысли, что в России могут так красиво и так дорого одеваться.