– Это все? – недоверчиво спросил Жозеф.
– Все и ничего больше, мессир врач.
– Какая нелепость! – воскликнул ученый.
– Я ничего не понимаю. Поэтому я и пришел к вам за советом, за объяснением.
– Проходите, мой славный Ронан. Давайте присядем и вместе подумаем. Постараемся понять, что за всем этим скрывается. Но в одном я твердо уверен: папство никогда не действует без веских причин, даже если эти причины такие скрытые и таинственные, что теряешься в догадках.
Ронан последовал за cesculapius . Если существует способ прийти на помощь их господину, этот человек обязательно найдет его. Или отыщет объяснение.
Жозеф из Болоньи стал тихо перечислять события, произошедшие с момента заключения Аньес де Суарси в murus strictus,[67] в грязный мрачный застенок, где обвиняемых приковывали цепями к стенам. Ронан терпеливо ждал. Мысли его путались. Но уже тот факт, что этот умнейший человек тщательно перебирал все мельчайшие детали произошедшей истории, придавал Ронану спокойствие.
– Ах, вот оно что! – вдруг воскликнул врач. – Это явно ловушка, но какая и для чего? Церковь запретила ордалии более ста лет назад. И знаете почему?
Ронан отрицательно покачал головой.
– Потому что лишь немногие, невиновные или виновные, способны выдержать пытку каленым железом, а в судебном поединке побеждает тот, кто искуснее владеет оружием, если только действительно не происходит божественное чудо. Насколько мне известно, во время этих поединков лишь ничтожному количеству невиновных удалось доказать свою правоту. Кому действительно выгодны чудеса? Тем, кто чудом спасся, это очевидно. Но также и Церкви, которая в определенном смысле обладает властью их устраивать во время судебного процесса или паломничества. Так зачем же предъявлять обвинение человеку, ставшему свидетелем убийства вполне заменимого мелкого сеньора инквизитора, к тому же пользовавшегося такой сомнительной репутацией, что однажды он закончил бы свои дни в папских застенках по примеру своего омерзительного предшественника, Роберта Болгарина? Зачем лишать население Алансона и окрестностей счастья думать, что Господь Бог вмешался, чтобы убить чудовище и спасти голубку? Речь идет о столь нелепом расчете, что я не узнаю в нем руку Святого престола.
Ученый нахмурился и тяжело вздохнул. Беспокойство вновь овладело Ронаном, и он прошептал:
– Что вы об этом думаете, мессир врач? Умоляю, скажите правду.
– Видите ли… нам следует смотреть правде в глаза. Они взялись за мсье д’Отона.
