Матильда поднесла палец к зубам, чтобы вытащить застрявший рис. Од немедленно встрепенулась:
– Полно, мадемуазель! Что за солдафонская манера!
– Я часто видела, как мой дядюшка де Ларне поступал именно так.
Од нахмурила свои прекрасные светлые брови и спросила с нескрываемой иронией:
– А чему я вас учила?
Матильда прыснула, прикрыв рот рукой.
– Всегда помните о достойном произведении мсье де Сен-Виктора,[62] который ясно указывал, что надо есть не пальцами, а ложкой, что руки надо вытирать не об одежду, а салфеткой, предназначенной в первую очередь для того, чтобы мы могли очищать свои пальцы от жира, что нельзя снова класть на общие блюда недоеденные куски и уж тем более остатки пищи, застрявшие между зубами. Дорогая моя, я вам уже говорила, но повторение никогда не бывает лишним: существует три вида женщин. Дамы благородного происхождения с богатым наследством, которым неведомы житейские тяготы. Бедные женщины, покорные уготованной им участи, пусть даже они обладают высокими душевными качествами и наделены умом. Такие женщины в худшем случае становятся проститутками и заканчивают свои дни в лупанарии,[63] в лучшем случае – в монастыре. Лисы[64] же, другая разновидность бедных женщин, никогда и никому не покоряются.
– Так мы принадлежим к породе лис, мадам?
– А какая женщина, наделенная здравым умом, захочет закончить свои дни общедоступной шлюхой или лягушкой в баптистерии? Однако положение лисы требует больших усилий и постоянной бдительности. Лисе необходимо развивать и совершенствовать свои достоинства.
– Какие?
– Искусство лгать, обманывать, надувать. Искусство хранить тайны, поскольку вы, даже загнанная в угол, никогда не должны раскрывать свои секреты, особенно в том случае, когда хотите выведать чужие. Иные назвали бы эту нравственную независимость, это презрение к правилам, установленным другими, цинизмом.[65] И они не ошиблись бы. Одним словом, все, что в итоге делает вас свободной, вольной распоряжаться собой по собственному усмотрению. Тем не менее осторожность, ясность ума должны оставаться нашей самой великой тайной и главной силой. Никто не должен раскусить нас. А вот нам следует заставить всех поверить, что мы слепо следуем общепризнанным правилам, что не потерпим ни малейшего пренебрежения добрыми нравами и тем более учением Церкви. Понимаете?
– Разумеется, я все понимаю. Значит, необходимо стать мистификатором.
– Вот именно! Какой чудесный вывод вы сделали! До чего же вы проницательная, моя дорогая Матильда!
