– Да.
Женщина засунула руку в свою грязную бесформенную котту[14] и вытащила маленький холщовый мешочек. Од соизволила встать, чтобы взять мешочек, потом снова грациозно опустилась на табурет. Из мешочка она вытащила маленькую тростинку с жемчужно-серым кольцом. Од повертела в руках тростинку, задумчиво глядя на нее. Ведьма начала оправдываться:
– Я неукоснительно следовала вашим распоряжениям. Не так-то легко было ее достать!
Пристально глядя на мадам де Нейра своими черными как смоль глазами, она прошептала:
– Несмотря на ваше роскошное платье, манеру держаться и ангельское лицо, за которым я вижу бездну, я знаю, что могу сказать вам правду. Другие не в состоянии ее понять, они даже не сумеют выдержать ее… Но мы разделяем ее, не так ли? Надо всегда платить за то, чего больше всего желаешь. Некоторые цены кажутся трусам неприемлемыми. Но не нам. Я права?
Мадам де Нейра не соизволила ответить, лишь кивнула головой в знак согласия. Ведьма продолжала таким же спокойным, почти равнодушным тоном:
– Я хотела быть выше всех. Чтобы добиться этого, мне потребовалось заключить… договор с могущественными союзниками. Могущественными, но жестокими и безжалостными…
И она своими когтями показала на утоптанную землю.
– Деньги их не интересуют, слава и благодарность – тем более. Лишь души неукротимо манят их. И я предложила им свою душу. Совершенно осознанно. Я ни о чем не жалею. Я видела, поняла, прочувствовала столько странных и сказочных вещей. Я проникла в окружающие нас тайны. Я читаю души других как открытую книгу. – Ведьма закрыла глаза, и вдруг искренняя печаль омрачила ее лицо, сделав его на мгновение менее отталкивающим. – Так вот, мадам, знайте. Души тех, кто приходит сюда, или тех, кого я встречаю на своем пути, дурно пахнут. Впрочем, в этом нет ничего удивительного, ибо мои… могущественные союзники отдали предпочтение моей душе. Она была чистой. Готова спорить, что и ваша душа некогда была чистой. Раньше. Это было раньше.
Воспоминания, столько воспоминаний! Словно прилив, они затопили рассудок Од де Нейра. Она рано узнала, какой суровой бывает жизнь. Но лишь чудом эта жизнь не оставила на ней физических следов. Впрочем, люди сами создают себе судьбу. И та словно грабитель набрасывается на слабых и старается подмять их под себя. Рано осиротевшую девочку отдали на воспитание стареющему дядюшке, который быстро начал путать родственное милосердие и кровосмешение. Но мерзавец недолго пользовался прелестями племянницы. Острые боли в животе быстро уложили его в постель. Он умер после бесконечной мучительной агонии, при которой, как того требовало благочестие, присутствовала его протеже. В двенадцать лет Од осознала, что ее талант ко всему, что касалось ядов, убийств и лжи, мог сравниться лишь с ее красотой и умом. За распутным дядюшкой в мир иной, который Од считала для них лучшим, отправились тетушка, два кузена-наследника, обращавшиеся с ней с высокомерием тех, кому никогда не приходилось вести борьбу за выживание, потом сварливый больной муж.
