До телефонного звонка в девять часов Пиппу никто больше не беспокоил. Это была Тейн — в отличие от самой Пиппы в предвкушении события.
— Хорошо спала, дорогая?
— Как бревно.
— Кимберли собирает девочек на тренировку с мистером Симмонсом?
— Сомневаюсь. Она поздно легла вчера.
— Черт побери эту Розамунд! Ее шоколадный буфет был хорошо продуманной диверсией.
— Убеждена, девочки лакомились по собственной воле, мамочка. Кстати, ко мне заходила миссис Бунтц. Она хотела бы получить приглашение типа А.
— Только через мой труп. Ее Бинго — настоящий распутник. Он сделал миллионы на переработке мусора, а не на ископаемом топливе, как будто была какая-нибудь разница.
— Она подарила мне сто крюгеррандов.
Тейн прикинула: сорок семь тысяч баксов.
— Я подумаю.
— Интересно, проснулся ли уже Лэнс.
— Я только что видела, как он играл в теннис со своей матерью. Выглядит свежим, как фиалка. Я же говорила, он ничего не вспомнит о минувшем вечере. Как ты думаешь, все девочки веселились до рассвета в том Хеллоуин-шатре? Зайду-ка к ним сама. Они подписали контракт и обязаны придерживаться его условий.
Пиппа отправилась в спортивный зал. Там с Ричардом Симмонсом тренировалась только Джинни, без парика. Поскольку она жила в двух шагах от отеля, то провела ночь одна. Джинни ушла с бала Хендерсонов незадолго до выступления Лэнса, хотела застать финал НБА.
— Доброе утро, солнышко! Готова пройти по доске?
Пиппа запустила беговую дорожку:
— Полагаю, это называется «пройти по проходу».
— А где все? Они вечно пилили меня за нарушения контракта.
За следующие тридцать минут приползли остальные подружки невесты. Шоколадный буфет Розамунд сделал свое дело, что заметили все, едва встав на весы. Одна лишь Джинни чувствовала себя лучше после часа занятий аэробикой. Постанывая, девушки брели в парную, потом опять взвешивались.
— Что вы ели вчера вечером? — рыдал обезумевший от горя тренер. — Признайтесь!
— Три ломтика шоколадного торта, одно шоколадное пирожное, мороженое с хот-фаджем, три шоколадных печеньица и крошечный пирожок, — ответила Ли.
— А что пили?
— Все, что можно было налить в бокал.
— Бог мой! Как же ваша диета?
— У меня был рецидив. Дайте мне передохнуть.
У дверей в номер Пиппы дожидался Гарри, мажордом Розамунд. На нем был бирюзовый клетчатый пояс, который Лэнс и Вуди выбрали накануне. В руках он держал маленький сверток.
— От Лэнса, — объявил Гарри, слегка покачиваясь. Бедняга провел без сна уже тридцать два часа. — С глубочайшими извинениями за его поведение на балу.
