И тут меня, как серпом по яйцам! Я забыл! Забыл все, что она мне говорила, что прочел в ее паспорте! Забыл начисто, пока бахвалился своей легкой победой. Запомнилась только фамилия "Шах-Эмирова" и все. Даже имя и то вылетело из головы. Пиздец! Я прекрасно помнил все то, что наврал ей, но ни одного ее слова не запомнил! Глухарь на току! Иначе не скажешь! "Глухарь" — упаднически вымолвил я, покраснел и затих.
Я понимал, что лучше было бы мне на месте провалиться сквозь землю, Дон Жуану, хренову. Никогда я не чувствовал себя таким идиотом, выставленным на посмешище, будучи то, что называется "по уши в дерьме". Сергей Иванович, конечно, любил меня и обижать не хотел, но комичность ситуации не давала ему возможности сдержать ухмылку. "Иди, мудак, догони ее! Куда она едет в войсковую часть? На электричке? На автобусе? С какого вокзала?" — твердил он мне. Я его не слушал. Зачем мне это! Я, так упивался своим враньем, что не спросил ее об этом. Я не знал, ни куда она едет, ни на чем, ни с какого вокзала. У меня оставалась только одна маленькая надежда разыскать ее в Минске.
Но она не сбылась. На адресное бюро уповать было не чего. Я знал только фамилию и возраст. По таким скудным данным искать не стали. Я попробовал обойти детские сады в районе парка, но, к сожалению, нигде такая не нашлась. Быть может я не все садики обошел, поскольку перечня у меня не было и я просто ходил, как дурак, спрашивая у прохожих "где здесь детский садик?" А может фраза "рядом с парком Челюскинцев" имела совсем иной масштаб, чем был выбран мною.
Так и остался я от своей глупости, похвальбы и хвастовства и, еще конечно, от юношеского максимализма и неумения не только знакомиться с женщинами, а просто от неумения общаться, без сладкого. А какие стройные у нее были ноги… у-у-у…
Но, когда я начал плакаться об этом Сергею Ивановичу, он успокоил меня одной очень простой фразой: "Ну теперь тебя точно никакой муж-дагестанэц нэ зарэжэт!", закатившись при этом от хохота.
Как-то раз, перед нами закрыли двери всех гостиниц из-за республиканского съезда КПСС. И нам ничего не оставалось, как поселится в гостевой комнате заводского общежития, расположенной на втором этаже. Получив ключи у вахтера, мы прошли к лестнице через огромный полутемный холл первого этажа, в котором стояло только несколько кресел и два стола для настольного тенниса. Две пары играли, а еще двое или трое парней стояли рядом. Все были настолько увлечены, что не обратили на нас никакого внимания, а может просто и не рассмотрели нас в темноте, поскольку лампы были включены только над столами.
