О голландской живописи | страница 5
Есть ли какое-нибудь сходство между словами Гегеля и тем мнением, которое ему приписывает г. М. Д. М.? Есть ли сходство между этим широким историческим воззрением, этим глубоким художественным пониманием содержания голландского искусства — и взглядом г. М. Д. М., который объявляет, что «фламандская живопись есть, если можно так выразиться, поваренная часть изящного искусства, и редкая фламандская картина, в которой не было бы изображено кухни, или жареного гуся, или жирного пирога, или толстой кухарки, которая мастерски стряпает, или это лавка съестных припасов, или ворох дичи» и т. д. — Гегель, как видно, находил в голландской живописи много другого, кроме поваренной стороны, но не боялся и встречи в голландской картине с «толстым, пузатым, засаленным гастрономом среди ветчин и колбас», по выражению г. М. Д. М., потому что такое представление было только одною из сторон всей голландской жизни, одною из многочисленных ее подробностей, не исчерпывало ее всей, а Гегель никогда и не воображал отрицать какую бы то ни было сторону голландской жизни: он признавал равномерную, совершенную законность всех сюжетов, избранных и выполненных искусством.
Однако же признавая законность этих сюжетов, Гегель прибавил: «Но эти жанристные картинки должны быть малых размеров и вообще во всей своей внешности представляться нам как что-то маловажное, сущностью и видом чего мы не можем быть захвачены. Было бы невыносимо видеть эти предметы изображенными в натуральную величину; этим они показывали бы, будто имеют право удовлетворять нас действительно во всей своей полноте».
Таковы подлинные слова Гегеля. Если б их знал г. М. Д. М., он не был бы в претензии на германского философа за воображаемую ложность мнения. Действительно, что находим мы в словах Гегеля? Изложение в философской форме a priori того, что исторически существовало уже на деле. Вся голландская живопись жанр заключалась в небольших формах; жанр в натуральную величину принадлежит к числу немногих исключений, и притом исключений не самых счастливых. Попытки эти, несмотря на многие достоинства, доказали только самым осязательным образом эстетическую необходимость малых размеров для жанра и навсегда утвердили их преобладание в этом роде живописи. Вседневный опыт явственно доказывает это всякому посетителю какой угодно картинной галереи: трудно оторваться от интимных, теплых картинок Теньера, Остаде, Доу, Тербурга, Метцу, но остаешься холоден перед изображениями в натуральную величину или больше натуральной величины — селедок, петухов, моркови, репы, лимонов и цветов.