. Свято веря в то, что все женщины «продажны», он знает, как должны строиться отношения с ними: тот, кто даст «во сто крат больше», становится их господином. А им можно позволить быть требовательными, капризными, очаровательными.
А поскольку в мужском сознании им отведена именно такая определенная роль, то все они становятся для мужчин одинаковыми. Поэтому и наш персонаж начинает подозревать, что он уже где-то — «В Париже? Ницце? Берлине?» — встречал героиню. Ему «знакомо» в ней все: «волосы, глаза, улыбка», «голос»… Он привык взаимодействовать не с реальными женщинами, а со своими представлениями о них, поэтому в все, что выходит за рамки его представлений, ставит его в тупик. Задав вопрос женщине, любила ли он, и получив утвердительный ответ, он удивляется хладнокровию, с которым женщина уточняет, что ее возлюбленный не любил, не жалел и не уважал ее. «Так нельзя, — произносит он. — Вы должны плакать». Узнав, что у встреченной им женщины нет никаких желаний, он утверждает: «Это ненормально… Это невозможно для женщины». Увидев, что она грустна, он выдает сентенцию: «женщины редко бывают грустны. Ведь они мало думают» [17].
Итак, Он знает все наперед: что должна и что не должна делать женщина, как поступать, как реагировать, что переживать. Он точно знает, какие Они. Поэтому он и не может находиться рядом с ними, такими, каковы они есть на самом деле. Важно жестовое поведение героев. Если он все время суетится, ерзает, передвигается и в конце буквально исчезает, растворившись вдали (ремарка: Скоро его уже не видно), не выдержав ее истинности, то Она остается сидеть неподвижно под покровом надвигающейся ночи. Здесь вспоминается заголовок повести Мар «Идущие мимо». Так она назвала мужскую половину человечества, этих прохожих-проходящих, которые не имеют ни малейшего желания вслушаться в то, что им говорят женщины.
А женщины у Мар действительно уже говорят непривычные вещи. Они отрицают совесть («Я никогда не интересуюсь ею» [18], - уточняет героиня «Голосов»), религию (в ней они видят прежде всего эстетическую сторону), они так много перечувствовали, что устали от переживаний, они никуда не стремятся («Я не хочу уезжать, а уеду — не хочу возвращаться» [19], - откровенно признается она же), не верят в любовь («она повторяется, как весна») и не интересуются ею. Они, усталые, живут по инерции, предполагая, что всегда в конце найдется… быстрая река с глубоким дном. Они совершают броуново движение по жизни, не зная, где найти успокоение. Но единственное, что они уже твердо узнали — это то, что на помощь мужчины им рассчитывать нечего. «Только мы сами должны зажигать свет, никто не зажжет, скорее потушат»
