Через минуту из подполицы показалась толпа вместе с Волком…
— Нашли?! — с беспокойством обратился к нему Шемяка.
— Ведём, государь великий! — нагло улыбнулся боярский сын. — Постарались для княжеской милости!.. Позамешкались бабы немножко: княгиню-то Марью волоком волокут: обмерла, вишь, со страху…
Из подполицы между тем показалась высокая фигура княгини Софьи. Старуха держала на руках любимого своего внука. Она уже успела сообразить всё и решила, как ей надо будет поступать…
— Привёл Господь Бог опять встретиться, княгиня- тётушка! — не вставая с места, бросил ей Дмитрий. — Авось теперь-то поменьше спеси в тебе будет!..
Старуха не ответила ни слова и только посмотрела на племянника. Но в этот мимолётный свой взгляд она вложила столько пренебрежения и презрения, что князя всего передёрнуло.
Вслед за Софьей почти сейчас же выбрались из тайника боярыни и княгиня Марья: супруга великого князя всё ещё находилась в обморочном состоянии. Её почти на руках вынесли из подземелья…
— Отвести их всех наверх, в горницы — пусть там остаются пока! — распорядился Дмитрий. — Да караулить хорошенько, а то опять сбегут!..
— С бабами на рать вышел, племянничек? — сквозь зубы насмешливо кинула ему Софья…
Чёрные глаза Дмитрия вспыхнули. Он сделал было шаг к тётке, но сдержался и только пренебрежительно махнул рукой…
— Ведите их! — произнёс он, отворачиваясь.
Измученные, полуживые от всего пережитого ужаса вернулись женщины в свои горницы. Княгиню Марью и детей сейчас же уложили. Старуха Софья спать не легла. Она села у окна в горнице невестки и глубоко задумалась…
А на другой половине дворца, в главных сенях, слышались чьи-то заглушённые рыдания. Дворецкий Лука сидел на лавке, плакал и стонал.
— Господи Боже мой, — повторил в сотый раз старик, покачивая уныло своей седой головой, — говорил ведь я: быть худу, коли воронограй над крышей!..
Только одна эта мысль и осталась теперь в голове старика. Остальное всё в ней смешалось и перепуталось…
Грустно и уныло на женской половине Васильева дворца… Молодые и старые боярыни, мамушки и сенные девушки плачут в одни голос, окружив постель великой княгини Марьи… А великая княгиня, уткнувшись лицом в подушки, глухо и однообразно стонет. Слёз у ней нет больше. Выплакала все уже, бедная… У окна по-прежнему сидит, опустив голову на руки, старуха Софья. Она одна не плачет. Она думает о том, как ей известить сына и государя Василия о нежданной лихой беде…
