"Седов извинялся перед "Маком" и почти со слезами на глазах просил у него прощения за то, что в начале их знакомства подозревал его в том, что он - агент ГПУ".
Как видим, агент внедрялся на долгое время, становился "своим среди чужих", выполнял все задания и в то же время собирал тайно сведения о подпольной организации, ее членах, мероприятиях и замыслах.
В августе 1937 года Седов писал Троцкому, что его "будет замещать Этьен (кличка Зборовского в троцкистских кругах. - Авт.), который находится со мной в самой тесной связи... Этьен заслуживает абсолютного доверия во всех отношениях".
Из письма Седова к троцкисту, писателю В. Сержу:
"О русских товарищах, которых я вижу за границей, никто кроме меня и Л.Д. (Троцкого. - Авт.) никогда ничего не знает".
Как показало время, он серьезно ошибался.
Органы госбезопасности СССР умели не только внедрять своих агентов, но и вербовать таких людей, которых невозможно было заподозрить в подобных связях. Одним из них был агент по кличке Фермер и его жена. Вот скупое сообщение об их деятельности:
"Начальнику Иностранного отдела ОГПУ СССР
Докладная записка.
Завербованные полтора года назад "Фермер" и его жена стали основными источниками информации...
Основные результаты работы "Фермера" сводятся к тому, что он, во-первых, ликвидировал белые дружины, создаваемые Шатиловым и генералом Фоком;
во-вторых, свел на нет зарождавшуюся у Туркула и Шатилова мысль об организации особого террористического ядра;
в-третьих, прибрал к рукам Завадского, основного агента французской разведки;
в-четвертых, сообщил об организации, готовящей убийство Литвинова".
Понятно, что речь идет о человеке очень авторитетном в кругах белой эмиграции, способном не только сообщать о ее работе, но и активно влиять на планы, замыслы противников советской власти. Кто же он такой?
О том, что это человек незаурядного мужества, самообладания и верности воинскому долгу, свидетельствует такой эпизод, рассказанный генералом Богаевским.
"Большевики открыли бешеный пулеметный огонь, пришлось спешиться и выжидать темноты. Ощупью, ориентируясь по стонам раненых, добрался я до холмика с громким названием "штаб Корниловского полка", почти на линии окопов.
Крошечный форт с отважным гарнизоном, среди которого только трое было... живых, Остальные бойцы лежали мертвые. Один из живых - временно командующий полком, измученный до потери сознания, спокойно отрапортовал мне о смерти командира, подполковника Неженцева".
