...Он рассказывал прокурору о матери, об отце, погибшем в 45-м в Чехословакии, об отчиме, о детстве на Зацепе, о службе в армии, о том, как дважды поступал на юрфак МГУ и только на второй раз поступил. Рассказывал, удивляясь доверию, которое с первых минут знакомства почувствовал к этому человеку.
А тот слушал, кивал, задавал новые вопросы.
— Вы работали механиком по ремонту электронных машин.— Леонид Васильевич внимательно разглядывал собеседника. — Были случаи, когда допускали брак?
— Были, — сознался Владимир, — правда, редко...
И как вы себя чувствовали в такие редкие минуты?
Панферов поежился.
— Хуже некуда...
Пархоменко встал, прошелся по кабинету и сел почему-то не в свое кресло, а на стул рядом.
— С сегодняшнего дня вы должны запомнить: мы не имеем права на ошибки, потому что наш брак — это искалеченная судьба человека. И часто — не только его одного...
И еще я прошу вас запомнить следующее. Мы не имеем права и на профессиональную деформацию души. Нам нельзя привыкать к слезам, крови, человеческому горю. Если однажды вы почувствуете, что начинаете привыкать, немедленно уходите из органов.
...Пройдет ровно десять лет, и прокурор Железнодорожного района Москвы Владимир Константинович Панферов эту мысль почти слово в слово повторит уже своим ученикам. Но это будет ровно через десять лет, а тогда он внимал каждому слову, чувствуя, как растет желание работать только здесь, рядом с этим удивительным человеком.
— За период стажировки вы познакомитесь со всеми сторонами деятельности прокуратуры, — продолжал Леонид Васильевич, — и со временем определите тот участок, на котором захотите работать.
— Ну а проходить стажировку, — прокурор впервые улыбнулся,— вы будете, так сказать, почти по системе Станиславского.
— Как это? — Не удержался от вопроса Владимир.
— Театр начинается с вешалки, а прокуратура — с канцелярии.
И заметив, как вытянулось лицо стажера, прокурор уже без улыбки повторил:
— Именно — с канцелярии.
Утром Панферов шагал в прокуратуру с надеждой, что его стажировка начнется с участия в расследовании, пусть не убийства, но достаточно серьезного преступления, и, конечно же, даже не предполагал, что его первый, а за ним и многие другие дни будут посвящены знакомству с различными законодательными актами, положениями, инструкциями, чтению писем, заявлений, тщательным их проверкам и не менее тщательным ответам.
— К письмам и заявлениям, — не уставал повторять прокурор стажеру, — нужно относиться с предельным вниманием. И помнить, что это настоящий источник информации о различных нарушениях законности. Что вы можете сказать по поводу вот этого, например, письма?
