Кстати, этот факт проясняет, почему миссию Д. Вайнанта 20 июня 1941 г. провели именно в том виде, как она была описана выше. Поскольку британская контрразведка имела в американском посольстве в Лондоне свои «уши», то Ф. Рузвельту из Москвы, видимо, дали понять, что обычным порядком их общий ультиматум Черчиллю передавать нельзя. Поэтому послание Черчиллю устно передал личный доверенный посланник президента.
В мае 41-го англичане стали перехватывать приказы о перемещениях немецких сухопутных и военно-воздушных сил к советским границам:
“Перед глазами английских дешифровальщиков замелькали знакомые по битве за Францию фамилии немецких военачальников, которые сосредоточивали свои армии, танковые дивизии и эскадрильи вдоль советской границы” (Лайнер Л. «Погоня за “Энигмой”…», с.126).
Некоторые из этих материалов через разведчиков «пятерки» наверняка могли попасть в Москву, хотя быстро их туда доставлять мешали два момента.
Во-первых, доступ к материалам у «пятерки» был пока еще эпизодическим. Во-вторых, к июню 1941 года основные боевые действия англичане вели на море. Но в тот момент у них еще были серьезные проблемы с дешифровкой сообщений военно-морской “Энигмы”. И основные усилия англичане сосредоточили на прочтении зашифрованных ею сообщений. Ввиду ограниченности группы Блэтчли-парка, сообщения вермахта, тем более для Восточной Европы, как менее важные, расшифровывались и переводились выборочно. Следует также добавить сюда потери времени на дешифровку, получение информации разведчиком и пересылку её в Москву. Поэтому советские руководители даже с помощью англичан подробной картины обстановки не имели, но в общих чертах намерения гитлеровского командования и силы немцев в Москве уже могли знать!
То есть данные о том, что немцы начнут войну в ближайшие дни, а не в начале июля, руководство СССР могло получить уже из этого источника.
Обладая такой информацией, к 17 июня политическое руководство в Москве пришло к выводу, что настало время приступить ко второму этапу Плана прикрытия. Что решение принимал Сталин, здесь уже говорилось. Стоит только напомнить, что, во-первых, выводить на боевые позиции приграничные дивизии можно было только с его разрешения. Во-вторых, такое решение шло вразрез с выводами наркомата обороны, что для войны с СССР немцы должны сосредоточить 180 дивизий, из которых на тот момент, как они считали, у наших границ еще не хватало целой трети. Очевидно, именно к тому времени в Кремле новые сведения о намерениях Гитлера наконец-то перевесили мнение и силу аргументов Генштаба за то, что война начнется не ранее 1 июля.
