— Капитана. Механика, кока и оружейника. Я пролистал мемуары капитана — и взялся за книгу, написанную доктором.
— Остаются доктор и навигатор. С ними общались?
— Да. Именно с ними.
— Почему?
— Я обратил на это внимание еще когда читал мемуары боцмана. Он ругал и доктора и навигатора. Обоих — заумными зазнайками. Обоих — дураками, которые не понимают своей выгоды. И капитан не далеко ушел от своего боцмана. Он чуть ли не собирался выгнать доктора, потому что тот был скорее ученым, чем фельдшером, который озабочен только клизмами. Да, команда была здорова, но не более того. Все силы и время у доктора уходили на исследования.
— Чем-то похож на вас, а, док?
— Пожалуй.
— а навигатор?
— а навигатор был настолько погружен в мир расчетов и науки, что ему больше ни до чего не было дела. Вот и все. Не мешали бы курс прокладывать и оптимальное время-расстояние просчитывать. В свободное время он занимался теоретической навигацией. Кстати, вероятно вы о нем слышали. 'Навигация для дураков' Ар-хора Тиорама.
— Вот как? Это — он?
— Да. Это было написано уже на старости лет. А фитґданго стали всего лишь парой страниц в его мемуарах. Руководство о том, как их не раздражать. Они не любят громкие крики, истерики, слишком острые и резкие запахи. И все.
— Ни бесед, ни чего-то еще?
— Нет. Доктор был более откровенен. Но и там я почерпнул мало. И оставался вопрос. Почему — эти двое? Почему не те?
— кажется, я уже понял.
— Вы умны, капитан.
— Тут дело не в уме. Просто вы рассказывали так, что и дурак понял бы.
— мне понять тогда было не так сложно. Я сам не слишком отличался от фитґданго по типу мышления. Вы же знаете их девиз?
— Все ради познания?
— Да. На языке фитґданго это намного сложнее. И для них все — это не просто так. Это — действительно все. Свобода. Разум. Жизнь — своя или своих близких. Все, что потребуется для познания нового. Любой фитґданго даст пытать себя и свою семью… хотя у них нет семьи в нашем понимании… ближе всего к ним не люди, а муравьи.
— Муравьи? Я знаю, что фитґданго на них похожи…
— Но не знаете, насколько. У них нет пар в нашем понимании. Есть — кладки, сделанные одной царицей. Фитґданго несут свои обязанности. Занимаются селекцией потомства на ранней стадии. И у них во многом коллективный разум. Они — эмпаты. Абсолютные. А если они собираются в одном помещении, их разум становится коллективным. Что известно одному из фитґданго — известно всем. Именно поэтому они так небрежно относятся к жизни и смерти. У них даже нет имен. Имя — не нужно для жизни. И им было чертовски сложно понять людей. Именно поэтому сразу четверых отправили на лабораторный стол. Выбор, кстати, был не случаен. Эти люди были им более понятны, чем торговцы, одержимые своей выгодой. А беседовали они с теми, кто был близок им по духу. С исследователями.
