Но не прощался ли он с нею таким образом?
Цецилия едва смогла устоять на палубе корабля и оперлась на груду ящиков, узлов, коробок и сундуков, наваленных у основания бизань-мачты и накрытых клеенчатым парусом из-за непогоды.
Вдруг взгляд девушки упал на одну из коробок: на ней была надпись, которая разрешила все ее сомнения. Она прочла следующее: «Господину виконту Генриху де Сеннон, в Париже».
Цецилия вздохнула, поднимая глаза к небу. Взгляд ее встретился со взглядом Генриха.
Все, что происходило в этот миг в душе Цецилии, должно быть, отразилось на ее лице. Генрих посмотрел на нее с упреком и после минутного молчания, покачивая головой, произнес:
— Вы действительно подумали, что я могу с вами расстаться?
Погода, как это часто бывает на море, совершенно переменилась: из дождливой она сделалась удивительно ясной для осеннего времени. Это обстоятельство дало возможность пассажирам оставаться на палубе. Генрих благодарил небо от всей души, потому что теперь он мог быть подле Цецилии.
Все, что видела девушка, было для нее ново и занимательно. Она вдруг вспомнила, как, еще будучи ребенком, она спускалась с какого-то утеса, как мать несла ее на своих руках; как потом они долго плыли по воде, которая казалась ей огромным зеркалом; как она увидела, словно во сне, пристань с кораблями. Но тогда ей было только три с половиной года, и все это осталось в ее сознании каким-то неясным, туманным, неопределенным. Так что теперь она словно открывала для себя новый мир, где было море, далекие берега, великолепные виды. Бедное дитя! Девушка, привязанная к своему маленькому домику, как растение к земле, целых двенадцать лет видела мир Божий только из окна своей комнаты.
Впервые после смерти матери окружающие предметы отвлекли ее от страшной потери, и она с любопытством расспрашивала о них стоявшего возле нее Генриха. Он ответил на ее вопросы, как человек, которому известно очень многое, а Цецилия продолжала интересоваться всем вокруг, может быть, уже не столько из любопытства, сколько из удовольствия слышать голос молодого человека. Ей казалось, что Генрих ведет ее в новую жизнь, доселе неизвестную ей. Корабль, приближавший ее к родине, отрывал ее от прошлого и плыл с ней к будущему.
Переезд прошел благополучно. Небо было ясным, и уже через два часа после отплытия из Дувра в дымке показались берега Франции, хотя английские берега проступали еще довольно ясно. Но мало-помалу они стали сливаться в туманной дали с водой, в то время как Франция все приближалась. Цецилия попеременно смотрела то на одни берега, то на другие, задаваясь вопросом: где же она будет счастливее?
