Бернадин хихикнула. Робин и мужик с заурядной внешностью? Не смешите меня! Глория сказала следующее: „Я тебе все равно не верю, но рада слышать, что ты в порядке. И не надо меня обманывать, такое легко не отбросишь. Если хочешь, я приеду. Кстати, ты пропустила ленч в честь лауреаток премии за достижения в движении черных женщин. В общем, потом тебе расскажу. В любом случае Консультативный совет соберется не раньше чем через месяц, будем готовить „Вечер сестер". Ты, наверное, уже сможешь. И приводи свою подругу. Она не передумала еще переезжать? Жду звонка, не пропадай".
Про ленч Бернадин напрочь забыла. Слава Богу, хоть до собрания еще целый месяц. Иногда от бесконечно пустой болтовни на этих собраниях ее просто тошнило: кто больше зарабатывает или у кого дом больше. Но движение хоть что-то полезное делало, поэтому она и не уходила.
Она сварила кофе и, подогревая молоко, все думала, почему же ей вдруг стало так легко? Так легко, хоть лети. И, хорошенько поразмыслив, вдруг поняла: она свободна! Свободна и может делать все что угодно и как угодно. Как только все утрясется, она сможет открыть свое кафе или заняться каким-то другим бизнесом. Джон постоянно твердил, что ничего у нее не выйдет, слишком рискованно, но теперь-то его разрешения не требуется. У Бернадин даже сердце замерло от таких мыслей. Тут зазвонил телефон, и она, не раздумывая, сняла трубку.
— Вернулась? — спросила Джинива.
— Ага. Я как раз собралась тебе позвонить.
— Хорошо отдохнула?
— Просто замечательно.
— Отлично. И когда собираешься приехать за детьми?
— Да хоть сейчас.
— Они тут у меня целый день ноют „хотим пиццу", так что я их, пожалуй, свожу. Подождешь нас дома. Ключ не потеряла?
— Нет, мам, он у меня на цепочке со всеми остальными. Я буду минут через тридцать, но у меня мало времени, так что побуду с тобой недолго.
— А теперь что ты надумала?
— Устраиваю завтра распродажу. Всякий хлам из гаража.
— Делать больше нечего?
— Да ладно тебе, мам. Там столько барахла, мы им годами не пользуемся. Надоело.
— Ну, давай. Да, кстати. Я вымыла Онике голову и заплела „колосок", так что неделю можешь не беспокоиться.
— Спасибо, мама. До скорого, — сказала Бернадин и пошла за ключами от машины.
Вернувшись с детьми домой, Бернадин велела им помогать готовиться к завтрашней распродаже.
— Ма, а почему мы устраиваем распродажу? — спросил Джон-младший.
— Потому что папе эти вещи больше не нужны, — ответила Бернадин.
— Даже клюшки для гольфа? — спросила Оника.
