— Противник атаковал аэродром, — рассказывает подполковник. — Был жаркий бой. Мы уничтожили около батальона пехоты. Они видят, что штурмом взять Таллин не так-то просто. Стали хитрить, стремятся просочиться в город мелкими группами. Наша бригада несет потери, но держимся на прежнем рубеже.
— А где редакция? — спрашиваю его.
— Там, где все.
— То есть?
— На передовой!
Да, моя статья Дрозжину уже не понадобилась. Поскольку обстановка круто изменилась в пользу противника, по приказанию командования все способные держать оружие пошли в строй. Дрозжин с горсткой своих людей тоже отражал атаки…
Мне не оставалось ничего другого, как возвращаться в Таллин.
На обратном пути, на самой дороге я встретил Всеволода Витальевича Вишневского.
— Изучаю обстановку и с народом беседую, — объяснил он. — Тяжело приходится. Противник крепко жмет. Люди, сжав зубы, держатся, пружинят.
Просвистели снаряды. И точно эхо, где-то совсем близко прокатилось несколько глухих взрывов.
Вишневский дружески взял меня под руку и привел к бойцам, которые поблизости от шоссе маскировали орудие, только что установленное на новой огневой позиции. Его встретили как старого знакомого, и маленький круглолицый сержант обратился к нему:
— Товарищ полковой комиссар, вопросик есть: фронт у нас не сплошной, мало нас, а гитлеровцы в город лезут, по пятку, по десятку просачиваются. Чего доброго, там соберется целый полк. Как ударит нам в спину, что будем делать?
— Биться! — резко ответил Вишневский и уже спокойно, рассудительно продолжал: — Такая же картина была в Мадриде во время боев. Целые подразделения фашистов умудрялись пробираться через боевые порядки республиканских войск. И что же? Кто-нибудь отходил? Нет! Фашистов вылавливали, обезвреживали, а линию фронта держали на крепком замке.
— Откуда вы знаете? — с наивным любопытством снова спросил сержант.
— Я был в Испании. Всего насмотрелся…
С жаром и душевной страстью он начал рассказывать об Испании. Артиллеристы стояли, не шелохнувшись, внимая каждому его слову.
После беседы Вишневский обратился ко мне:
— Где были, что видели?
А выслушав мой короткий рассказ, сказал:
— Спешите в «Советскую Эстонию». Там верстается очередной номер, может, поспеете со своими материалами.
Мы опять вышли на шоссе, «проголосовали». Остановилась машина, направлявшаяся в Таллин, и я сравнительно быстро добрался до редакции.
— Где ты был, пропащая душа?! — набросился на меня мой друг Даня Руднев. Недавно назначенный редактором «Советской Эстонии», он сидел над макетом полос и, не дав мне открыть рта, выпалил:
