— Вода поступает из подземной реки, — прошептала Френсис.
— Наверное, это — очень гадкая река, — отозвалась Хейвен. — Прямо из канализации.
— Зелень в бассейне — полезная. А то, что добавляют в воздух, расслабляет, создает хорошее настроение.
— Правда? — изумилась Хейвен.
— Вдохни поглубже, — посоветовала Френсис. — Я понятия не имею, что там за вещества, но я слышала, что у некоторых случаются галлюцинации. Моя бывшая одноклассница, к примеру, десять минут беседовала с канделябром, приняв его за бога.
— Давно здесь бани? — поинтересовалась Хейвен.
Вид у зала был такой древний, будто его построили римляне.
— Не знаю, — призналась Френсис. — Моя бабушка утверждала, что это — лучшее средство от ревматизма. А еще она мне говорила, что в старые добрые времена богатым нью-йоркским девушкам адресок дарили на восемнадцатилетие. Может, и Констанс сюда захаживала, чтобы немножечко shvitz.[7]
— Что?
Френсис печально покачала головой.
— Тебе надо подольше пожить в Нью-Йорке. В Италии к культуре не приобщишься. Ну ладно, где же та дама-прорицательница?
Хейвен побрела вокруг бассейна. Куда бы она ни глянула, всюду натыкалась на компании женщин в белых халатах.
— Ее зовут Феба. Она пожилая. И я сомневаюсь, что она сейчас одна.
— Смотри-ка, — произнесла Френсис и кивнула в сторону.
В темном углу на стуле восседала высокая сухопарая женщина с головой, повязанной полотенцем. Хейвен различила в полумраке только ее шевелящиеся губы. Напротив старухи, наклонившись, расположились две клиентки. Они внимали каждому ее слову.
— Наверное, — согласилась Хейвен. — Ты расслабься, поплавай, а я поговорю с ней.
— Ой, нет, — растерянно пробормотала Френсис. — Я обещала Йейну от тебя не отходить.
— Она — безобидная старушка, — фыркнула Хейвен.
И, не дожидаясь ответа, она оставила подругу у бассейна. Затем нашла шезлонг неподалеку от Пифии, уселась, закрыла глаза и навострила слух.
— Ты была королевой, и тебя убил твой муж, — донесся до Хейвен голос Фебы — плавный и почему-то знакомый. — Он мир перевернул, чтобы заполучить тебя в жены, а потом, когда ты родила ему дочь, а не сына, от тебя отвернулся. И он убил тебя не своими руками. Обвинил тебя в колдовстве, супружеской неверности, инцесте и добился, чтобы за все преступления тебе отрубили голову.
— Боже мой, — жалобно проговорила клиентка.
— Не все наши жизни прекрасны, — устало отозвалась Пифия. — Но ты изменила течение истории. А твоя дочь стала одной из самых могущественных женщин, которых только знал свет.
