Сады ограждала каменная стена, веками отшлифованная ветрами и солью. Дальше был отвесный обрыв к морю. В расщелинах и углублениях скалы гнездились птицы. За стеной простиралось море — синее, с голубыми переливами. По воде скользили яхты, парусники и лодки.
Ева заметила одну, с красными парусами, боровшуюся с ветром. И прогулочную яхту, такую белую, что слепило глаза, за которой мчался человек на водных лыжах. Она попыталась разглядеть — мужчина это или женщина, что оказалось невозможно из-за солнца. В немом восторге она уселась на подоконник, не в силах оторвать взгляд от прекрасного зрелища.
Стук в дверь возвестил о прибытии багажа. Не поворачиваясь, она откликнулась по-французски:
— Entrez, s'il vous plaît[1]!
— Вам выделили горничную.
Ева чуть не свалилась с подоконника, услышав голос Александра.
— О, как мило, только это совсем не обязательно.
Она слышала, как Александр распорядился поставить ее чемоданы и отпустил слуг.
— Горничная могла бы помочь вам распаковать вещи. Ее зовут Колетта. Если она понадобится, позвоните. Пока вы не позвоните, она не станет вас беспокоить.
— Благодарю вас.
Александр заметил:
— Вы выглядите уставшей.
Ева показалась ему без жакета такой хрупкой и такой близкой, той женщиной, с которой можно забыть обо всем. Ему захотелось нежно отвести от ее лица волосы, выбившиеся из прически. Он с трудом удержался и даже сжал кулаки.
— Вы могли бы отдохнуть, время еще есть.
— Нет, я не очень устала, а вид из окна буквально загипнотизировал меня.
Она думала, что он выйдет и оставит ее в покое, но вместо этого он подошел к окну и раздернул шторы до конца:
— У меня из окон такой же вид.
— Вы, наверное, к нему привыкли. Но мне кажется, я бы никогда не могла привыкнуть к этой красоте.
Он облокотился на подоконник рядом с ней:
— Рано утром в море выходят рыбацкие суда.
Она не могла отвести глаз от сильных длинных пальцев, кисть была загорелой, на одном пальце кольцо-печатка, символ власти.
Их суденышки кажутся такими маленькими и ненадежными, но выходят каждое утро в море, день за днем.
Эти руки уже обнимали ее однажды. В них была надежная сила, которая всегда привлекает женщину, но для нее они таили опасность. Впрочем, сейчас хотелось забыть обо всех недоразумениях между ними, и она не возражала бы, если бы его руки снова обняли ее.
— Я никогда не могла справиться с парусами. Отец приучал меня, но я вечно запутывалась в канатах, и меня било по голове шпангоутом. В конце концов он купил моторную яхту, и я обнаружила способности к водным лыжам.
