— Давай лучше поговорим о тебе. — Беннет был мастер уходить от скользких тем. — Как ты умудряешься с твоей внешностью держать мужчин на расстоянии?
— Карате, — объяснила Ева, — черный пояс, седьмая ступень.
— Я и забыл об этом.
— Не может быть, я тебя два раза клала на лопатки.
— О, только один раз, — он ничуть не смутился, — я просто тебе поддался.
— Нет, это было два раза. И ты был в ярости.
— Тебе просто повезло. К тому же я джентльмен и не могу обидеть женщину.
— Вздор!
— Моя дорогая, лет сто назад ты могла за это лишиться головы, даже такой хорошенькой.
— Ваше высочество, — Ева улыбнулась, — ты перестал быть джентльменом, приняв вызов. И победил бы меня, если бы мог.
Он вздохнул. Это было правдой, поэтому он предложил:
— Может быть, повторим?
У Евы было правило — никогда не оставлять вызов без ответа. Она допила вермут и встала:
— К вашим услугам.
Беннет вскочил, ногой отодвинул стол и, откинув волосы, прищурился:
— Насколько я помню, я подошел, взял тебя вот так… — Его сильная рука обхватила ее за талию. — Потом…
И не договорил, потому что она неуловимым движением сделала ему подсечку, и не успел он опомниться, как лежал на спине.
— Вот как было, — она с довольным видом потерла руки, стоя над ним, — и я точно помню, что было именно так и никак иначе.
— Но ты снова застала меня врасплох, — пожаловался он, не пытаясь встать.
— Все было справедливо, ваше высочество. — Ева со смехом опустилась на колено. — Ты не пострадал?
— Только моя гордость, — пробормотал он и шутливо дернул ее за прядь густых черных волос.
Что подумал Александр, который неожиданно вошел в гостиную и увидел распростертого на турецком ковре Беннета и склонившуюся над ним Еву, осталось тайной за семью печатями. Но скулы его затвердели.
— Прошу прощения за вторжение.
Услышав строгий голос, Беннет посмотрел на брата, а Ева резко выпрямилась. Александр не изменился. Вьющиеся черные волосы так же закрывали шею и уши, лицо по-прежнему серьезное, сжатый рот. Ей редко приходилось видеть, как Александр улыбается, но она вынуждена была признать, что улыбка ему очень шла, он становился просто красавцем. Наследник был похож на один из портретов, висевших в галерее дворца: резко очерченные высокие скулы, смуглая кожа, глаза темные, почти такие же черные, как волосы. Сейчас в них читалось явное неодобрение. Весь его облик говорил, что он рожден, чтобы властвовать. Держался он очень прямо и был безукоризненно одет.
Ева сразу почувствовала, как глупо выглядит в помятой после перелета одежде, сидя на полу.
