Они вернулись в отель к двум часам пополудни, но их никто не ждал. Малый Джон разнервничался, принялся ругать проклятых ами, которые обращаются с англичанами, как с лакеями. Лидумс понимал, что беспокоит Джона не только это пренебрежение, он побаивался, вдруг ами выследили их в Миндене.
Лидумс сидел в номере у Джона, читал немецкие газеты, а Джон, придвинув безмолвный телефон к дивану, угрюмо лежал, пил содовую воду.
Около восьми вечера в номер постучали. Валявшийся на диване Джон вскочил, кое-как пригладил волосы, бросился к двери. Вошел молодой, лет двадцати пяти, человек в штатском костюме, в пальто, без шляпы, с зачесанными назад пепельными волосами, круглолицый, веселый, воскликнул:
— Хэлло, я — Эал, которого вы ждете с таким нетерпением!
— Почему вы решили, что мы ждем с нетерпением? — спросил Джон.
Американец указал пальцем на переполненную пепельницу возле дивана, на разбросанные у ног Лидумса газеты, оглядывая в то же время обоих придирчивым, оценивающим взглядом. Джон смутился, представился и назвал Лидумса:
— Мистер Казимир…
— Слышал, мистер Казимир, что вы Геркулес, но не ожидал, что геркулесы бывают такого роста.
— Наполеон утверждал, что каждого человека можно укоротить на голову! — напомнил Лидумс.
Эал расхохотался, спросил:
— Не боитесь, что большевики учинят такую операцию?
Джон сердито перебил:
— Здесь еще нет повешенных, но о веревках говорить не следует! В каком вы звании?
— Лейтенант.
— Капитан Джон.
— Ну что ж, все точки поставлены! — засмеялся Эал. — Но так как мы оба в штатском, позвольте называть вас просто мистер Джон.
— Пожалуйста! — хмуро ответил англичанин.
— Машина подана.
Лидумс зашел к себе, оделся. Спутники ждали его в коридоре.
В машине сидели еще два человека, которых Эал представил как Альвираса и Биля. Лидумс определил по акценту, что оба они не латыши, но вопросов не задавал.
Ехали на аэродром. Джон сухо сказал, что следовало бы сначала поужинать.
— Хорошо, возле аэродрома! — коротко бросил Эал и погнал машину быстрее.
В ресторане Джон спросил:
— Куда мы полетим?
— В Фюрстенфельдбрюк! — ответил Эал.
Лидумс принялся вспоминать карту Федеративной Республики Германии. Да, центр американской зоны. Недалеко от Мюнхена.
Альвирас и Биль обменялись несколькими словами на каком-то языке, но Эал строго сказал:
— Вас предупреждали, что разговаривать можно только по-английски!
Молча вышли из ресторана, прошли в аэровокзал, а там — в какую-то служебную комнату. Сидели, курили. Примерно через час их пригласили на посадку.
