Перед отъездом Памела прошла «курс обучения» у специального «инструктора»: ее познакомили с приемами конспирации во «враждебной стране», объяснили, как лучше завязать знакомство, входить в доверие, как подыскивать тайники, фотографировать. И Памела понимала, какую «фирму» представляет ее «инструктор». Да и в ЕХО ей намекнули: ее «учитель» — сотрудник спецслужб.
Люди из ЦРУ «нашли» ее потом и в Москве. Конечно, не сразу. Сначала ей дали возможность освоиться с обязанностями гувернантки в семье второго секретаря политического отдела посольства США в Москве Уильяма Планкерта, познакомиться с Москвой. Ее новый хозяин был либерален. Он не заставлял ее день и ночь торчать в детской.
— Памела, что вы скучаете? — часто спрашивал он. — Поезжайте-ка посмотреть город. Вам не помешает проветриться.
И она гуляла по Ленинскому проспекту, ездила в новые жилые районы, изучала станции метро, отдаленные улицы и запутанные переулки: ведь скоро, возможно, придется назначать здесь конспиративные встречи…
Так прошло несколько месяцев. Кажется, ту осень 1981 года и нынешнее утро в электричке разделяет целая вечность. Что же, с тех пор и в самом деле сделано немало. Особенно запомнились первые шаги — письма в Калинин супругам Екатерине и Александру Б. с просьбой о встрече в Москве. Волнения: а вдруг не откликнутся, не приедут в условленное место?..
В ходе конспиративных встреч в Москве Памела, представившаяся новым знакомым как Паула Кумс, стажер курсов русского языка института имени Пушкина, заводила с «подопечными» беседы на политические темы, прощупывала, чем живут молодые супруги. Кажется, ее зарубежные друзья не подвели: знакомым из Калинина можно доверять. И все же лучше не спешить с выводами. Памела снабжала новых знакомых антисоветской литературой. Потом попросила перевести на русский язык «Святые принципы» Муна с целью их дальнейшего распространения. И наконец, выполняя задание шефов из ЕХО, перешла к главной части операции — организационному оформлению подпольной группы. Снабдила «единомышленников» портативными магнитофонами, пишущей машинкой, вручила им фотоаппарат со вспышкой для съемок «сочувствующих» лиц.
— Фотографировать, — требовала она, — надо по-настоящему— анфас и профиль. Храните оборудование и литературу в специальном тайнике!
Одновременно «друзьям» были переданы инструкции, в которых говорилось, как вербовать людей в подпольную секту, как распространять литературу, содержащую клевету на государственный и общественный строй СССР.
