Так вот, на репетиции мы делаем то же, что делает футбольная команда. Я даю им маленькие упражнения, строгие дисциплинированные ритмы. Но когда ты выходишь на поле, тебе не до упражнений. Они становятся составной частью игры, и ты делаешь то, что должен делать.
Его маниакальное пристрастие к переменам выводило музыкантов на грань их возможностей: по словам Рэндолфа, «На репетиции, по бумаге, мы играли один вариант, а на концерте делали совсем другой. Это приводило к разочарованиям, к неверию в свои силы. Когда кто-нибудь жаловался, Сан Ра говорил: «Если ты музыкант, ты пойдёшь за мной.» Он был одержим переменами. Он никогда не ел в ресторане дважды одно и то же, даже кофе… он заказывал воду с сахаром.»
Через несколько лет вокруг него начала образовываться более или менее стабильная группа, при этом репетиции становились всё более загадочными и сложными. В одной пьесе он говорил какому-то музыканту: «Начинаешь четвёрку [четырёхтактное соло]»; потом говорил другому: «Ты начинаешь на втором такте четвёрки первого парня.» Из-за этого всё ужасно перепутывалось. Иногда Сан Ра заставлял всю группу солировать; четыре такта солирует вся группа, потом два написанных такта, потом опять четыре такта соло.»
Человек, рождённый женою, краткодневен и пресыщен печалями.
ЖУРНАЛ JAZZ: Как бы Вы определили взаимоотношения внутри Аркестра? Вы строго профессионалы, квази-семья или ученики?
ДЖОН ГИЛМОР: С Сан Ра мы как ученики и учитель.
ПЭТ ПАТРИК: Можно даже сказать, что мы меньше учеников: мы никто перед учителем.
Когда к Сонни обращался музыкант с просьбой о вступлении в его оркестр, он часто отвечал, что оркестр не его, а Творца — он сам просто выполняет приказы. Похоже, что приказы эти, в том числе, состояли в том, чтобы приглашать в группу некоторых музыкантов с эмоциональными и наркотическими проблемами и делать их особой частью своего плана. Иногда это были даже не слишком хорошие музыканты, не умеющие добиться успеха в других областях жизни и способные даже на разрушение, будучи предоставленными самим себе. Он жаловался («Почему Творец посылает мне таких болванов?»), но знал, что у них есть кое-что интересное, какое-нибудь особое видение мира; он говорил, что даже неграмотный или ребёнок знает нечто уникальное и важное, и мы сможем узнать, что это такое, только если ввести в дело правильную дисциплину. А дисциплина и контроль были необходимы для создания группы, в которой одновременно находились музыканты из самых лучших музыкальных школ и любители; интеллектуалы и комики; люди, бросившие доходные карьеры и люди, у которых сроду не было никакой работы; а также антиобщественные личности, которых могли удержать в рамках только матери, армия или тюрьма.
