…в моей музыке звучит много маленьких мелодий. Океан приливает, отливает — он не стоит на месте. Моя музыка всегда в движении. Она может пролетать у людей над головами, смывать какую-то часть их, вновь придавать им энергию, проходить сквозь них, уходить обратно в космос и опять возвращаться. Если они внимательно слушают мою музыку, они заряжаются энергией. Они уходят домой и, может быть, через 15 лет скажут: «Ооо, эта музыка, которую я слышал в парке 15 лет назад… она была прекрасна!»
(Сан Ра)
Для него сочинение не было коммерческим делом, средством достижения материального успеха; музыка даже не обязательно предназначалась для человеческой аудитории. Все его композиции посвящались Творцу, и образовывали то, что он называл «личной библиотекой Бога»:
Вообще это не должно было быть частью мира… мне казалось, что ни один новатор на этой планете не был принят должным образом — неважно, были это классические композиторы или какие-то другие… Мне не хотелось лезть из кожи вон, чтобы заставить людей это слушать. Это они нуждались во мне. Я в них не нуждался. Следовательно, я пошёл путём, который бы выбрал любой мудрец: я просто отключился в духовном смысле… Некоторые люди развивают свой ум. Я развивал свой дух, и пошёл в другом направлении.
Поэтому я ходил в разных местах, видел всякие вещи и слышал нечто такое, чего, наверное, раньше не слышал ни один человек на этой планете; я записывал это, чтобы вспомнить при воспроизведении — потому что, понимаете, это как бы зашифровано, и при прослушивании… я могу вспомнить что-то уже забытое.
Мало кто вспоминает, что видел, как Сонни сочиняет или пишет аранжировки — он работал в одиночестве, обычно посреди ночи. Он выписывал партии быстро — инструмент за инструментом — как только они появлялись у него в голове. У него там было всё разложено по полкам. Иногда партии музыкантов были две или три страницы длиной, а собственная партия Сонни — записана на клочке бумаги или в блокноте. Но поскольку аранжировки корректировались, улучшались и приукрашивались на репетициях, и от каждого музыканта ожидались поправки в его партиях, то каждый участник группы участвовал в композиционном процессе. Часто аранжировки разрабатывались прямо на месте — Сонни голосом демонстрировал музыкальные темы для каждого музыканта, чтобы они могли их записать. А пока группа играла мелодию, он импровизировал на пианино контр-мелодию, после чего отдавал её другой половине группы. Таким образом он мог придти на репетицию с двумя-тремя композициями, а уйти — с пятью-шестью.
