― Здесь они играли, ― сказала она Лефтрину.
― Или, может, молились. Я слышал о священниках с островов Пряностей, которые используют рунные камни, чтобы узнать, будет ли услышана молитва.
― Это тоже возможно, ― ответила она. Так много загадок. Проходы между столами были широкими, а на полу комнаты большие прямоугольные каменные вставки поблескивали черным. ― Это что, подогревающиеся площадки для драконов? Они приходили сюда наблюдать за игрой или молитвами?
Ответом Лефтрина стало беспомощное пожатие плечами. Она боялась, что никогда не узнает ответа на свой вопрос. Подсказки, которые смогут рассказать, какой была Кельсингра, будут проданы и исчезнут, кроме тех, что она сможет описать до того, как прибудут падальщики.
Разграбление Кельсингры было неизбежно. С того момента, как она поняла, это она умоляла о поездке в город каждый день, который оказывался достаточно ясным для того чтобы Хэби могла летать. Она проводила каждый час дневного света, записывая свои наблюдения о каждом строении, вместо того чтобы метаться от дома к дому. Она решила, что лучше внимательно и подробно описать часть древнего города, чем поверхностно осмотреть его целиком.
Сейчас она услышала снаружи шаги на тротуаре и подошла к двери. Лефтрин пробирался по пустынным улицам: руки скрещены на груди, кисти спрятаны подмышками для тепла, подбородок упирается в грудь, серые глаза прикрыты от резкого ветра. Его щеки над темной бородой раскраснелись от холода и ветер растрепал его непокорные волосы. И даже теперь ее сердце потеплело при взгляде на него. Плотный капитан баркаса, в поношенных штанах и куртке, не удостоился бы ее второго взгляда в ее бытность дочерью уважаемого удачнинского купца. Но за месяцы совместного путешествия на борту Смоляного, она разглядела его скрытые достоинства. Она любила его. И любила его гораздо сильнее чем когда бы то ни было любила своего жестокого мужа, Геста, даже в первые, головокружительные дни ее увлечения красивым мужчиной. Лефтрин говорил просто, плохо разбирался в тонких жизненных вопросах, но он был честным, надежным и сильным. И она любила его искренне, всем сердцем.
― Я здесь! ― крикнула она ему, он повернул в ее сторону и поторопился присоединиться к ней.
― На улице холодает, ― поприветствовал он ее, входя в скромное убежище. ― ветер крепчает, и скоро начнется дождь. Или дождь со снегом.
Она шагнула в его объятья. Его одежда была холодной, но, прижавшись друг к другу, они согрелись. Она медленно отступила, чтобы взять его грубые руки в свои и растереть их.
