Полицейские оказались пожилыми, добродушными людьми того типа, которым как-то пристало сообщать дурные известия. Вначале они стояли молча, в изумлении глядя на него со смешанным выражением недоверия и жалости на лицах, а затем один из них взял его за плечи.
— Вы же ранены, сэр, серьезно ранены. Присядьте и попытайтесь рассказать, что произошло… Что? Тут был грабитель, и это он ударил вас? Гарри, ну-ка вызови карету «Скорой помощи» и осмотри квартиру… Так что вы говорите, сэр? Что мы очень быстро приехали? К сожалению, мистер Ирвин, мы оказались здесь вовсе не из-за грабителя… У нас плохие вести для вас. Не знаю, следует ли сообщать их вам сейчас, но все равно вы узнаете… Мне очень неприятно говорить об этом, но вчера вечером в Фелклифе произошел несчастный случай… Вашу жену сбил грузовик… Смерть наступила мгновенно. Она, должно быть, совсем не мучилась… Вы слышите, сэр? Гарри, поторопи эту проклятую «Скорую помощь»!
Добродушное лицо полицейского начало расплываться, комната закружилась, удары молотка стали чаще, и он услыхал собственный крик: «Нет, нет, нет! Я не верю, не верю!» И снова его поглотил мрак…
— Да, — повторил Ирвин. — Я помню все это и утверждаю, что в спальне был человек. Знаю, я изрядно выпил, но все же повторяю, что видел его; я не сам упал. Сержант, вы должны мне верить! Я видел его!
— Ну, хорошо, хорошо, мы верим вам. Спокойно, спокойно! — В руке Харбингера что-то блеснуло. — Извините, сержант, но я не могу разрешить вам продолжать беседу. По-моему, завтра ему будет значительно лучше.
Билл почувствовал укол иглы в руку и погрузился в сон.
Все были очень добры к нему. Когда его выписали, лица медсестры Энгус и няни Джексон были озабоченно-печальные, словно у кормилиц, впервые отправляющих своего питомца в школу. Доктор Харбингер ухмылялся, как добрый дядюшка, и несколько раз принимался трясти ему руку. «Ну-с, старина, это все, что мы пока в состоянии сделать для вас. Наведайтесь ко мне недельки через две и не беспокойтесь о провалах в памяти. Со временем это пройдет. Как я уже советовал, возьмите отпуск от всех ваших дел и постарайтесь все забыть. Возможно, что это звучит как парадокс, но зачастую случается, что забывчивость оказывается самым лучшим лекарем памяти».
Да, все были очень добры. Боб Лифтон поджидал его с машиной, чтобы отвезти домой. Милейший добряк Боб, вероятно, владелец лучшего литературного агентства в Лондоне и определенно один из наиболее тактичных лондонцев. Боб не только помог ему усесться в машину, но и настоял на том, чтобы прикрыть ноги пледом, и вел машину со скоростью миль двадцать, словно вез какую-то истеричную вдовушку.
