— Нет!
— Вы ручаетесь?
— Безусловно. Но зато я вижу кое-что другое.
— Что?
— Одно из окон первого этажа — слева от двери — открыто.
— Неужели? Боже мой, не иначе как он забрался в дом.
Вильямс, чрезвычайно взволнованный, поспешил к дивану, где сидел Нисбет, и, выхватив из его рук меццо-тинто, собственными глазами убедился, что собеседник прав.
Действительно, человеческая фигура исчезла, а окно было распахнуто. От изумления Вильямс на миг утратил дар речи, затем метнулся к письменному столу и начал что-то торопливо черкать на бумаге. После этого он подал Нисбету два листка и попросил подписать один из них (это было то самое описание гравюры, которое вы только что прочли) и ознакомиться с другим — им оказалось свидетельство самого Вильямса, составленное минувшей ночью.
— Что все это значит? — удивился Нисбет.
— Вот именно — что? — отозвался Вильямс. — Ну что ж, за мной одно дело… нет, если вдуматься, то целых три. Я должен разузнать у Гарвуда (так звали его вчерашнего гостя, уходившего последним), что именно он видел, потом сфотографировать гравюру, пока она вновь не преобразилась, и еще необходимо выяснить, что за место на ней изображено.
— Я могу сфотографировать ее, — вмешался Нисбет. — Но право же, очень похоже, что мы являемся свидетелями какой-то трагедии. Неизвестно только, наступила ли уже развязка, или она еще впереди. Вы должны непременно установить место действия, — Снова переведя взгляд на гравюру, он добавил: — Думаю, вы правы: кто-то забрался в дом. И, если не ошибаюсь, в одной из комнат наверху сейчас творятся чертовски скверные дела.
— Знаете что, — сказал Вильямс. — Отнесу-ка я это изображение в дом напротив, к старому Грину. — (Это был старший член Совета колледжа, который много лет исполнял обязанности казначея.) — Весьма вероятно, что он узнает этот дом. Университет владеет собственностью в Эссексе и Сассексе, и в свое время Грин провел там немало времени.
— Очень может быть, что узнает, — согласился Нисбет, — но прежде я сделаю фотографию. И вот еще что: я думаю, что Грина сейчас нет на месте. В столовой вечером он не появлялся, и помнится, я слышал от него, что он собирается отлучиться на воскресенье.
— А, ну да, — подхватил Вильямс. — Я слышал, что он собирался в Брайтон.[11] Ладно, если вы сейчас займетесь снимком, я пойду к Гарвуду и запишу его свидетельство; а вы не спускайте с гравюры глаз, пока меня не будет. Я начинаю думать, что две гинеи — не такая уж непомерная цена за нее.
