— Здрав будь, Иван Акимович. Дозволь спросить.
Глаза у Прокуя сразу распахнулись. Назвать человека по имени-отчеству — высшая степень уважения. Здесь так только к князьям обращаются, да к высшим боярам временами.
— Как здоровье-то, Ивашко? Ходить, вижу, можешь.
— Да что здоровье! Не помер и ладно. Твоими, господине, трудами да заботами. Вспомнить соромно… Не об том спросить хочу. Как гурда-то моя? Ханычу отдашь или себе заберёшь?
— Г-гурда? Настоящая?
Факеншит! Никогда не слышал, чтобы гурду, булат или дамаск — подделывали. Оно же проверяется на один сгиб-удар. Если подделка ведёт себя так, как оригинал, то оно — то самое и есть. Не хорошо — Прокуй влез в разговор взрослых без спроса. В нормальном доме — оплеху и пшёл вон из-за стола, неуч. Давать оплеуху — забота старшего за столом. Моя забота… Дошло.
Под моим внимательным взглядом Прокуй смутился, закрыл глупо распахнутый от изумления рот, заёрзал на скамейке. Потом встрепенулся, задрал нос и нагло уставился на меня. Нагло, но неуверенно. Дерзок. Ох, будет у меня с ним хлопот. Но… нужен кузнец. Будет сильно вредничать — пинком вышибу. А пока можно и объяснить. Сделав вид, что сделал вид, что не заметил его «поперёд батьки» выскакивания в разговоре:
— Есть у меня в хозяйстве одна сабелька. Гурда. Самая что ни на есть настоящая. Хороший клинок. Но — с норовом. Вот добрый гридень Ивашко помилку сотворил, сам чуть без головы не остался, да и сабля от него ушла. Спряталась. Пришлось самому идти искать. Еле вызволили. Теперь сижу-думаю. Другой у меня мечник в службе есть — ханыч торкский. Славный рубака, добрый воин. Но у него — своя сабля. Тоже славный клинок, древний. Под сто лет.
Это я так хвастаюсь. Дым пускаю, мордами торгую. Намёки намякиваю.
Прокуй заворожённо смотрел мне в рот. Всякая наглость с его физиономии слетела. Одни восхищения с изумлениями остались. Будто я ему сказку волшебную рассказываю. С чудесами. Ханыч, торк, столетний клинок, гурда заговорённая, сабля спряталась, её вызволяли… Живут же люди! А тут… повезёт — будешь всю жизнь гвозди для подков конских ковать…
— А, боярич, будь по-твоему! Пойду я к тебе! Давай по рукам! Буду всякую работу кузнечную делать, какую ни скажешь. Но только инструмент мой забрать надо. И с мамкой…
Ну и хорошо. Я начал командовать. Гостимилу — опять лошадь запрягать. Сухан с Марой… блин, ещё не закончили. Да, тяжек путь к совершенству. Ихний дао… он долгий такой. Жаль, очень интересные сценарии не срастаются. А без Сухановской еловины… как голому на мороз. Ивашко… нет, пусть лежит. С таким лицом хорошо в травке прятаться — полная мимикрия. Поди, и зайчик ошибиться может — ухо там, отгрызть или ещё что. Николаю — суму с письменными принадлежностями. Ноготку — напомнить как бить надо, чтобы под «Русскую правду» не попасть. Где Чарджи? Куда этот блудливый торк подевался? Хватит спать — пошли, посмотришь. Как на что? На ласкающее твою душу зрелище — как твоего господина убивать будут. Пару мужиков из гребунов. Ваше дело молчать, ни во что не встревать, как скажут — таскать. Чего-чего — чего скажу. Тронулись, с богом.
