Хозяйство нищало и ветшало без хозяйской руки. Соседи-кузнецы вносили в это процесс посильную лепту. Например, они соглашались купить оставшийся от покойного кузнеца довольно приличный запас угля только за бесценок. А кроме как кузнецам этот древесный уголь никому и не нужен.
Кроме чисто экономических проблем, обострились и социальные: характер Прокуя, выросшего в непрерывных родительских скандалах, и так-то был вздорный. После смерти отца он оказался без защитника, и соседские мальчишки взялись всерьёз выбивать из него то, что они считали глупостью и гонором.
Сегодня в Елно был большой праздник — похороны посадника и прочих. Для местных не явиться на такое мероприятие — просто противопоставить себя всему миру. Вдова-кузнечиха всю ночь перешивала последний, оставшийся от покойного мужа, выходной костюм. Предполагалось, что «выход в свет» Прокуя в приличном виде докажет его профессиональную состоятельность, деловую успешность и договорную надёжность: «малец-то малой — а как большой». И вызовет поток заказов. Ну, не поток — так хоть парочку.
Кузнечиха извела парня своими наставлениями: кому поклониться, перед кем шапку снять, «первым — не заговаривать», «только — о здоровье, пока про дела не спросят». Кому что говорить, кому не говорить… Поутру празднично одетый парнишка отправился на панихиду. «Как дурак с вымытой шеей»… Непривычная, неудобная одежда, ни сесть нормально, ни прислониться. Как бы не испачкать — мамка ругать будет. Засохшие в сундуке за несколько месяцев без носки сапоги на обычно босых ногах… Всё жмёт и трёт.
Лермонтов в «Герое нашего времени» отмечает, что дама, чувствующая некрасивость своего платья, бывает тем весьма смущена, и оттого ведёт себя в обществе более доброжелательно, более склонна к простому человеческому общению, нежели светская красавица, осознающая изысканность и совершенность своего убранства.
У большинства мужчин реакция противоположная: красивая, дорогая, парадная одежда ощущается как кандалы, как нечто неудобное. Такая, «закованная в красоту» личность ведёт себя заторможено, скованно. Нарастающее раздражение от неудобств, доставляемых непривычной одеждой и обувью, ощущение собственной глупости и неловкости на каждом шагу, препятствует нормальному свободному общению и приводит к непонятным для постороннего наблюдателя вспышкам вздорности.
Возможно, дело в том, что для мужчин — «хорошая одежда» это, в первую очередь — «удобная», «ловкая». А не — «красивая», «яркая», «модная»…, как для женщин.
