— Итак, Себастьян, — в тон ответила она, безуспешно стараясь принять беспечный вид.
Само его имя пробуждало столько воспоминаний, вызывавших боль и ощущение потери.
Она поспешно отвернулась, опасаясь, что он заметит слезы в ее глазах, и сухо пробормотала:
— Спасибо, что пришел.
— Не за что, — вежливо ответил он, отбрасывая стек, шляпу и перчатки на консоль.
Серена поняла, что Себастьян ждет от нее первого шага. Какая несправедливость, учитывая, что это он настаивал на встрече! Раздражение осушило слезы, и она довольно резко спросила:
— Итак, о чем ты хочешь поговорить?
Себастьян рассмеялся: коротко и невесело.
— Не будь абсурдной, Серена.
Она резко развернулась, яростно сверкая глазами.
— Ты меня называешь абсурдной? Ты, который настаивал на выяснении отношений? Ну что же ты? Начинай выяснять отношения!
Он вздохнул и огляделся.
— Милый домик. Кому он принадлежит?
Ей следовало помнить его привычку менять тему, когда назревала ссора, поэтому Серена ответила ему в тон:
— Старой подруге. Она сегодня уехала из города.
— Понятно. Действительно тайное свидание. Не иначе. Можно предложить тебе бокал вина?
Серена едва сдержала привычный порыв запустить в него чем-нибудь. Теперь он пытается вывести ее из себя, указав на полное отсутствие гостеприимства. Еще одна из его раздражающих привычек, которые она так хорошо помнила. В старые времена, правда, она над этим смеялась, но все это в прошлом.
Она спокойно улыбнулась и показала на буфет.
— Прошу.
— Будешь пить, как обычно, шерри, или твои вкусы изменились? — бросил он не оборачиваясь.
Ей очень хотелось сказать, что да, изменились, но это будет так по-детски… и не причинит боли никому. Кроме нее.
— Спасибо.
Себастьян налил вина и подал ей бокал.
— За выяснение отношений! — воскликнул он, поднимая свой в шутливом салюте.
Серена покачала головой и пригубила вино, прежде чем спросить:
— Как идут дела?
Она не рассказала, как жадно хваталась за все английские газеты, опасаясь увидеть в них объявление о помолвке или женитьбе.
— Все в порядке. А как ты? Все хорошо?
Она хотела дерзко ответить, что все великолепно, но слова не шли с языка. Вместо этого она пожала плечами.
— Дела идут прекрасно. Генерал доволен.
Несколько секунд он молча смотрел на нее, потому что не верил. Что-то было не так. Перед ним была не прежняя Серена, полная чувственной энергии, веселья, живости, которые он так любил. В ней словно погасло пламя. Впрочем, погасло оно уже три года назад, когда она сказала, что никогда ничего к нему не питала.
