Она решила не выражать эту мысль вслух и продолжила:
— Нам нужны люди помоложе, люди, с которыми мистер Салливан может свободно говорить. Но, кроме дорогой леди Серены, мы пока не знаем в Лондоне никого подходящего.
— В таком случае попроси помощи у леди Серены, — благоразумно предложил муж. — Она составит список гостей. Попроси ее разделить с тобой обязанности хозяйки. Она сможет пригласить своих друзей. Этот Салливан, похоже, знает ее, так что все будет выглядеть вполне естественно.
Он просиял, довольный своей сообразительностью.
— О как вы правы, мистер Саттон! Как вы умны, дорогой мой!
Марианна поцеловала мужа и поспешила выйти.
Уильям с ласковой улыбкой развернул «Газетт».
Этим же вечером большой старомодный экипаж остановился перед впечатляющим особняком на Стрэнде. Кучер в белом парике и темно-зеленой ливрее стоял у дверцы экипажа, на которой сверкал герб виконта Бредли, и нетерпеливо смотрел на плотно закрытую дверь особняка. Он ждал уже более получаса и полагал, что, как бывало часто, управитель выйдет к нему и скажет, что здоровье его светлости ухудшилось и он сегодня никуда не поедет.
Похоже, бедный кучер всю жизнь провел в ожидании, а лошади, давно застоявшиеся в конюшне, только жирели без дела.
Но как раз в ту минуту, когда он решил, что проведет всю ночь, стоя на холоде, двойные двери распахнулись и оттуда вышел престарелый джентльмен в напудренном парике и великолепном камзоле из синего атласа, украшенном золотой тесьмой, в черных панталонах до колен и белых чулках, опираясь на руку ливрейного лакея в парике.
Кучер открыл дверцу экипажа и поклонился старику, который, тяжело опираясь на трость, поковылял к экипажу. Кучер помог хозяину сесть, получив за свои труды яростные проклятия, лакей накрыл хозяина пледом и подложил ему под ноги горячий кирпич. Кучер поднял подножку и закрыл дверь.
— Куда? — осведомился он.
— Пикеринг-плейс… новое игорное заведение, — бросил лакей. — Он в ужасном настроении, так что поберегись.
— А когда он был в другом настроении? — фыркнул кучер, взбираясь на козлы и разбирая поводья. Экипаж неторопливо покатил по Стрэнду.
Через четверть часа он остановился на Пикеринг-плейс, где светлился из каждого окна, а входную дверь сторожил швейцар. Лакей опустил подножку, и виконт вышел и оглядел дом. Швейцар широко распахнул дверь и что-то быстро пробормотал лакею, после чего поклонился и пробормотал:
— Добрый вечер, милорд!
Виконт, не соизволив ответить, проследовал в хорошо освещенный вестибюль, где еще один лакей поспешил предложить свою помощь, взяв у его светлости треуголку и отороченные серебряным кружевом перчатки.
