Удачная охота на несколько дней избавила нас от консервов и пополнила наши продовольственные ресурсы.
Мясо тэке было так вкусно, что с костров до позднего вечера не снимались сковородки и котлы, в которых жарились и варились очередные порции свежего мяса.
На другой день наш караван вышел из теснины Кан-джайляу и двинулся вниз по долине Инылчека. Пошли по направлению к хребту Куйлю-тау. Предстояло еще одно серьезное испытание. Восхождение на Каракольский пик и пик Нансена мы могли теперь рассматривать как тренировку к предстоящему большому делу.
В это время нам показалось, что погода начала портиться. Солнце покраснело. Все обратили внимание на то, что окрестности заволакивает легкая дымка. Резкие очертания далеких предметов смягчились, небо потеряло свою чистую голубизну и заметно посерело. На несколько дней в воздухе повисла тончайшая пыль — дыхание пустыни Такла-макан.
После ледников пика Нансена в широкой, выжженной солнцем долине Инылчека казалось Невыносимо жарко. Мы сняли штурмовые куртки и рубашки и загорали, сидя на лошадях, соскакивая с них только для того, чтобы намочить голову в каком-нибудь ручье.
Чтобы загореть более равномерно, Мухин сидел на лошади то лицом вперед, то назад. Такое необычайное положение вызывало шутки и смех товарищей.
Любители витаминов пропагандировали ягоды колючей облепихи, хорошо утоляющие жажду. Кажется, это были единственные ягоды, в изобилии растущие по Инылчеку. На вкус они кислее клюквы, но пользуются успехом у неприхотливых альпинистов, желающих заглушить пресный привкус ледниковой воды.
Амасбай и Рацек, с разрешения начальника, взяли дробовик малокалиберку и уклонились от тропы по охотничьему, маршруту. На бивуаке они нас догнали и приготовили на ужин рагу из двух зайцев. Зайчики были небольшие, серые. Кроме того, охотники добыли несколько сурков, сушили их шкурки и собирали в консервные банки топленое сурковое сало. По-прежнему на склонах можно было рассмотреть много тэке, но после удачной охоты Амасбая на Кан-джайляу у нас не было недостатка в мясе, и Летавет не выдавал больше патронов.
Место для брода выбрали недалеко от устья Инылчека, где река широко разливается, перед тем как соединить свою мутную воду с зеленоватыми светлыми волнами реки Сары-джас. Инылчек ревел, пенился и рокотал камнями, катящимися под водой, и перед бродом пришлось заночевать.
Готовиться к переправе начали на рассвете. К утру вода значительно спала, но все же для наших низкорослых горных лошадок было слишком глубоко. Возле самого берега одну из лошадей опрокинуло, подмокли вьюки, и пришлось прекратить переправу.
