Как и всем другим, мне были, конечно, прекрасно известны и знакомы огромный рот и оттопыренные уши Милларда Байноу, а вот его спутника, представившегося мистером Генри Фриммом, я лицезрел только во второй раз. Впервые же я увидел его, когда он выходил из церкви Св. Томаса рядом с миссис Байноу. Он был значительно моложе и куда привлекательнее, чем Байноу, и вдобавок не стеснялся своих конечностей. Во всяком случае, он не только свободно развалился в желтом кресле, которое я поставил у края стола Вулфа, но и закинул ногу на ногу.
Байноу явно не знал, с чего начать. Он уже дважды повторил Вулфу, что пришел, чтобы проконсультироваться по очень деликатному делу, однако, похоже, сама мысль об этом деле совершенно выбивала из колеи. Наконец, он нарушил затянувшееся молчание и попытал счастья еще раз.
— Я хочу объяснить, мистер Вулф, что обратился к вам в этом крайне тяжелом для меня положении, поскольку верю в ваши способности, в вашу надежность и порядочность. Мой друг Льюис Хьюитт не раз рассказывал мне о той услуге, которую вы оказали ему несколько лет назад; рассказывал он и о вас, о ваших привычках и талантах, а он хорошо разбирается в людях. Знаком мне, с его слов, и мистер Гудвин. Вот почему, узнав в полиции о том, что мистер Гудвин был сегодня там, перед церковью, я и решил обратиться к вам… По очень деликатному делу.
Он приумолк. Опять «деликатное». Вулф не выдержал.
— И что это за дело? — спросил он.
— Оно чрезвычайно конфиденциальное. Я полагаюсь на вашу порядочность и рассчитываю, что все останется между нами.
— Вы можете на меня положиться во всем, кроме соучастия в преступлении, — сказал Вулф, пристально глядя на него из-под полуприкрытых век. — Если ваше дело связано с гибелью вашей супруги, то я могу вам помочь, сказав, что довольно хорошо информирован о случившемся. Я знаю, как она умерла. Инспектор Кремер приходил сюда и расспрашивал мистера Гудвина, да и сам мистер Гудвин подробно рассказал мне обо всем, что случилось перед церковью. Примите мои глубокие соболезнования.
— Спасибо. — Байноу склонил голову, потом снова поднял ее. — Вы, должно быть, понимаете, как мне сейчас тяжело… Значит, вы знаете про иголку?
— Да.
— И вы знаете, что в полиции подозревают о том, что иголкой выстрелили из фотоаппарата?
— Да. А у вас есть другое мнение?
— Нет, совсем нет. Я сам высказал такое предположение, и тогда оказалось, что и полиция как раз рассматривает эту версию. Другого объяснения я не вижу. Я стоял рядом с ней в церкви, был рядом, когда мы вышли, и оставался рядом до тех пор, пока она…
