Ночь выдалась тревожная. Часа в три я проснулся от нарастающего гула самолета. Чужой… Наскоро одевшись, выбежал за дверь. Небо чистое, ясное. Над аэродромом кружит «Хейнкель». Развернулся, ушел на запад, оставив после себя парашют. Едва я успел скрыться в помещении, как раздался страшной силы взрыв. Оказалось, что «Хейнкель» сбросил на аэродром торпеду. Ветер отнес ее немного в сторону, и взрыв не причинил сколько-нибудь заметного вреда.
Почти одновременно со стороны моря послышалась стрельба орудий. Сразу не могли даже сообразить, в чем дело. Да это же бьют корабли! Пришла из Севастополя долгожданная помощь осажденной Одессе. Мы переговариваемся, возбужденные. Может, это и есть начало перелома, которого мы ждем со времени выступления Сталина по радио?
Командиры эскадрилий торопят нас:
— Живей, хлопчики, живей, потом выясним, что к чему!
Полк выстраивается у штаба, Шестаков сообщает о предстоящей операции: основной удар (группу ведет он сам) нанести по аэродрому Баден, Рыкачев — по Зельцам. Лейтенант Кутейников двойкой штурмовиков Ил-2 подавляет зенитные точки, звено капитана Демченко прикрывает основную группу.
— Есть вопросы? — спрашивает Шестаков. Он, как всегда подтянут, бодр. Глядя на него, думаю: когда он успевает отдыхать? Ведь этой ночью он совсем не спал: с начальником штаба и комиссаром полка разрабатывали план операции, потом проверяли готовность.
Наступает самая напряженная минута: отбор летчиков. Машин не хватает, следовательно, полетят не все. Стоим, как на иголках. В предрассветной тишине зычно разносится голос майора:
— Алелюхин, Шилов, Маланов, Тараканов, Стребков, Серогодский, Королев, Дубковский, Саркин, Песков, Шумилов, Ткаченко, Демченко, Лузиков, Шишкин…
Ребята довольны, отвечают четко:
— Есть!
— Есть!
Я недоумеваю. Как же так, думаю, летал в разведку и меня же обошли. Обидно…
Шестаков еще раз обвел строй пристальным взглядом.
— Череватенко! Что приуныл? Пойдешь у меня ведомым!
Я вздохнул с облегчением. Словно камень с сердца сняло. Большая честь летать ведомым у командира полка.
Последние указания: быть осмотрительным, не увлекаться. И вот, наконец, звучит команда:
— По самолетам!
Один за другим взмывают в небо двадцать «ястребков», за ними набирает высоту пара «Илюшиных».
На подходе к цели снижаемся с приглушенными моторами. Издали замечаю остроконечные черепичные крыши, ровные четырехугольники огородов, широкую пустую улицу. Не нравится мне это дело… «А что если противник перегнал самолеты в другое место?» — закрадывается тревога. И почти тотчас обнаруживаю «пропажу» — ряды «мессеров» по краю леска, палатки, в конце поля два транспортных «Ю-52». Глаз улавливает на земле какое-то движение. Видимо, механики и мотористы готовят машины. Они-то первыми и заметили наше приближение. Но поздно! Мы уже над целью и ничто не в силах помешать нам. Плавно отжимаю от себя ручку, «ишак» стремительно идет за машиной командира полка. Первый удар из бортового оружия. Горят палатки, в городке переполох. Но это, так сказать, вступление, увертюра. Главное впереди.
