— Ну, твоему Саймону я засажу поглубже. Я им сыт по горло.
Бинг представлял собой загорелую, с блестящим золотистым отливом гору мускулов. Удивительное дело, ему удавался завидный трюк: быть ярым гомосексуалистом и при этом ни на йоту не утрачивать мужественности; и это отчасти благодаря его исключительным физическим данным и присущей ему мужской выдержке. Единственным в этой жизни достойным занятием, кроме секса, он считал рассматривание себя, любимого, светловолосого, в зеркале. Это ему удавалось делать даже за приготовлением болонского соуса благодаря тому, что блестящая поверхность гриля была как раз на уровне его глаз.
— А что, готовить необходимо в голом виде? — отхлебнув добрую порцию дешевого вина, спросила Иви.
— Люблю, когда кожа дышит. Ты не волнуйся, я же всегда ношу фартук. Мой могущественный прибор никак не окажется рядом с твоим обедом.
— Окажи мне любезность, не употребляй слово «прибор» в таком извращенном значении, да еще рядом со словом «обед». А ему ты не сможешь засадить, я имею в виду Саймона. Я же объясняла тебе — он гетеросексуал. Просто чурбан бесчувственный, который еще обзывает других артистов!
— Он у меня пообзывается. Я живо разверну его на все сто.
Посылая своему отражению в гриле воздушный поцелуй, Бинг бросил горстку нарезанной мяты на сковородку.
— Он опять приставал к тебе, дорогая? Да я его оттрахаю сначала, а потом отобью ему бока. И все ради тебя.
— Откуда такая сентиментальность? Он делал непристойные замечания по поводу этого места.
— Ублюдок, — выразился Бинг незамысловато. — Это же наш маленький дворец! Да всех его мозгов не хватит, чтобы это понять!
Подняв глаза над кромкой бокала, Иви улыбнулась, глядя на своего жильца. Его ягодицы забавно приплясывали точно в такт с ревущей в приемнике песней «Карпентерз». Иви любила Бинга. В нем и преданность, и веселье, и приятная наружность. Он остается мужчиной, во что его ни одень. Конечно, он иногда чертовски расстраивает ее своим развязными, извращенными высказываниями.
Но и он любит Иви. Вначале было решено, что Бинг будет жить с ней в одной квартире, а платить — поменьше, так как все мелкие неполадки в хозяйстве будет устранять он.
План был хороший. Одно в нем было не учтено: за целые шесть месяцев единственным усовершенствованием оказался новый сверкающий шарик, свисающий с потолка над расшатанной мебелью.
— Давай посмотрим правде в глаза, — заявил как-то вечером Бинг, поглядывая на Иви поверх стоявших бутылок. — Я слишком занят сексом, а ты слишком страдаешь от недостатка секса, чтобы уделять внимание этому DIY
