— Я просто давно здесь не была! Я же забыла! — завопила Иви, бросаясь вниз с раскаянием и сочувствием и подавляя приступы обезьяньего смеха. Она всегда хохотала, когда кто-нибудь падал.
Бинг быстро пришел в себя и огляделся. Все двери в квартире первого этажа были открыты, так что сразу были видны две маленькие спаленки, старая ванна, облезлая кухня и темная гостиная. Насыщенный красно-коричневый цвет стен, встретивший их наверху, по-видимому, был излюбленным Беллиным цветом, так как внизу он повторялся в разнообразных оттенках. За каждой, теперь уже осторожно открываемой дверью Иви встречала то пурпурный, то розово-лиловый, то сиреневый или индиго, и все эти цвета поглощали слабый свет, проникавший сюда с улицы через аляповатые занавески. К счастью, какая-то добрая душа вынесла отсюда все Беллины пожитки, но театральные афиши, фотографии и рецензии в аккуратных рамочках все еще украшали темные стены.
Даже ванная комната была насыщенно-бордового цвета, на фоне которого очень странно смотрелся паровой котел в стиле пятидесятых. Иви не могла сдержать улыбку. Белл была актрисой до мозга костей — статья о ее Джульетте висела даже в ванной.
Кухня была отделана в таком же духе. Понятно, какого она была цвета; все та же эксцентричная смесь картин и фотографий над допотопной плитой и холодильником такого же типа.
— Иди подержи вот это. — В голосе Бинга, казалось, звучал благоговейный трепет. Он, как всегда, опередил Иви, и она направилась к нему в гостиную. Это была длинная комната, во всю длину дома, и ее бордовое пространство завершалось большим зимним садом, из которого, в свою очередь, три ступеньки вели в широкий, дико и пышно разросшийся зеленый сад с кустарником и живописными старыми деревьями. Пульсирующее в ветвях июльское солнце заливало сад.
Иви была изумлена. Она не помнила сада. И все же она нахмурилась и открыла было рот, но Бинг был уже тут как тут, он успел приложить палец к ее губам.
— Нет! Только не говори этого! Только не говори. — И он изобразил жалобный писк: — «Но это же все бордовое… И стекло треснуло… и на полу линолеум… и мне некогда ухаживать за садом…» — Он вернулся к своему нормальному баритону: — Пожалуйста, не надо. Хорошо?
— А я и не собиралась, — сказала Иви, которая на самом деле собиралась сказать именно это.
Бинг полетел по лестнице за остальными коробками.
— Несколько движений кистью, занавески из «Икеи» — и ты не узнаешь эту комнату. Честное слово, Крамп, и что бы ты без меня делала?
