Но что-то было не так. Какая-то грусть в глазах Генри. Он казался подавленным, почти пристыженным.
— Генри, что случилось? — Иви отстранилась, охваченная паникой, и как следует рассмотрела Генри. — Боже, Генри, ты — чист!
— Насколько тебе известно, он всегда чистый, — бросила Бриджит. — Можно есть из его тарелки. Он самый чистый лабрадор в Сорбитоне.
Итак, Генри тоже получил повышение. Может, в нем и было что-то от лабрадора, но уж очень сильно разбавленное. Он был самой обыкновенной чистокровной дворнягой. Более того, он был дворнягой, никогда ранее не имевшей представления о воде и мыле. Фактически, присущее исключительно Генри благоухание было катализатором разраставшейся коллекции скляночек с ароматизаторами. Вымытый, он выглядел маленьким и провинившимся.
Иви кольнуло неприятное предчувствие.
— Мам, я надеюсь, ты не…
Одним прыжком она подскочила к месту Генри, которое находилось за софой.
— Ах, мама, ну зачем же ты…
Это было жестоко даже по завышенным стандартам Ивиной мамы. Она выстирала джемпер Генри, тот самый, на котором он спал, еще будучи щеночком. И этот ветхий, старый, полосатый джемпер теперь лежал так аккуратненько сложенный, как будто он находился не в корзинке Генри, а на полке магазина «Гэп».
Всему этому могло быть только одно объяснение:
— Кто должен пожаловать в гости?
— Бет с близнецами. И Маркус.
Маркус у нее прозвучало как Персидский шах, хотя на самом деле он был всего лишь зубным врачом и мужем Ивиной сестры. Бриджит боготворила Маркуса за его представительный вид, безупречно шикарный акцент и, конечно же, за то, что если бы не он, Маркус, жизнь ее старшей дочери не протекала бы в четырех гостиных, пяти спальнях, трех ваннах (одна с бассейном) и в саду внушительного размера близ Хенли. Иви никогда не заходила с Маркусом дальше короткой беседы (для нее мужские галстуки были непреодолимым препятствием), однако он ей нравился.
— Спасибо за приглашение.
В присутствии Бриджит кожа Иви становилась тоньше прямо на глазах.
— А тебе и не нужно приглашений, — сказала небрежно Бриджит. — Это будет в воскресенье. Я приготовлю говядину.
— Всего лишь традиционный ростбиф? — Иви насторожилась. Ее мамочка имела привычку пробовать рецепты из последних телепередач.
— Конечно. Еще только немного запеченных яиц и подливка из крапивы.
Веселый, низкий голос прогремел на всю комнату:
— Нельзя было подождать немножко?
— Папа! — Иви вытянулась, подставив щеку для усатого поцелуя. — О, папа, я так рада тебя видеть!
