Странно получается: всё человеческое должно быть человеку чуждо. Правда, надо бы ещё для полноты счастья запретить чихать, потеть, сморкаться, испражняться и… ну, прочие всякие выделения отменить на корню. Некрасиво же. Невозвышенно. Бяка.
Лёха с минуту посидел хмурясь, озадаченный лёгкостью, с которой развенчивались библейские установления. Всё же не дураки сочиняли — так почему же?…
А знатный, как ни крути, вискарь. Интересно, пить — тоже чревоугодие? А почему не прописали отдельным пунктом? Мелким шрифтиком… Чтобы человек не заметил, а его потом — цоп! Именем христианского закона… Хотя нет, прописали наверняка. Надо будет спросить отца Адриана. Хороший мужик. Вот бы его сюда, он бы всё и растолковал. Посидели бы вместе чин-чинарём… Поп ведь не откажется от божественного напитка.
Он помог бы распутать все эти церковные непонятки, и убаюкал интеллигентскими речами, и сделал так, чтобы у Лёхи на душе опять стало легко-легко, и что-то бы в ней встрепенулось давно забытое, и он бы, как в юности, опять потянулся вверх, к небесам, как грандиозный и прекрасный Кёльнский собор… А то от сознания своего паскудства прямо жить расхотелось. Но и умирать страшно этаким грешником. И копаться в заповедях — тоже. Убивать он, конечно, не убивал, но по-любому не без смертного греха.
Жене изменял. Детьми занимается мало. Родители денег у него не берут, а навещал он их последний раз три года назад. Мать недавно по телефону плакала: «Так и умрём, не повидавшись». Надо на Восьмое марта слетать, сделать ей удовольствие.
«Не кради». Кто это написал, не жил в России.
«Не лжесвидетельствуй». Стыдно, но пару-тройку раз приходилось, когда собственную шкуру спасал. Очень стыдно. Хотя оправданий предостаточно: он ведь тогда…. Но нет, нет, не надо сейчас об этом! От воспоминаний хочется скукожиться внутри проклятой спасённой шкуры до размеров червяка, которым он и является, и уползти куда глаза глядят навсегда…
«Не желай»… Это кем надо быть, чтоб чего-нибудь чужого — особенно жены — хоть разик единственный не пожелать? Роботом, не иначе.
Да что говорить: субботу, и ту соблюсти нормально не сумел. Нажрался от пуза и выпил от души, вот тебе и все реколлекции. Отец Адриан говорил, что крещение снимает с человека любые прошлые грехи, но Лёха не мог представить, что от помазанья водичкой вдруг возьмёт и почувствует себя чистеньким, забудет, что успел наворотить за долгие годы. Нет, крестись не крестись, из песни слова не выкинешь — было!
