По нас слишком хорошо заметно, что мы уже имеем за плечами довольно неплохое образование, превосходящее их «бери на лопату больше — бросай дальше». Мы уже вели огонь по настоящему врагу и закончили программу военного обучения, тогда как здешний люд все еще только отбывает трудовую повинность. Однако, поскольку трудовая повинность была введена для каждого немецкого юноши и каждой немецкой девушки, нам тоже следует ее отбыть. Изначально это было установлено для того — во всяком случае, так нам в свое время объяснила Дорис, — чтобы люди всех профессий прочувствовали, то такое простой общий труд, чтобы юношество не делало различий между высоким и низким, бедностью и богатством. Но до сих пор мы ничего подобного и не наблюдали. Здесь же уже в первый день командир группы начал науськивать остальных на «больно образованную» интеллигенцию, как нам рассказали ребята из Рейнской области,[135] которые здесь уже давно.
Те темы, которые здешние проходят в рамках военного обучения, например «винтовка образца 98-го года», мы уже давно знаем едва ли не наизусть, так что в лучшем случае нам приходится освежить в памяти пару строк.
21 сентября 1944 г.
Теперь мы окончательно разделены по командам, причем по росту. Я оказался в одной группе вместе с де Боором, Реглером и Бартельтом. Мы все числимся в первом взводе и, похоже, кажемся самыми сильными всем командирам взводов.
До сих пор мы также жили в хорошем бараке, командир нашей группы был отличным парнем, всего лишь на год старше нас, да и сама служба нас не напрягала. Однако теперь все здорово изменилось. Остается только надеяться на лучшее.
Отправлять из лагеря можно только почтовые открытки, вся почта проходит цензуру, поэтому ничего плохого о пребывании здесь писать не приходится. Но сегодня рано утром мы все были ошеломлены: от жестокой ангины умер один из ребят — здешний врач вовремя не распознал болезнь и считал его просто симулянтом. Так что здесь может случиться и такое! Теперь кое-кто из нас назначен в наряд на погребение с отданием почестей. Но для этого были отобраны только крупные парни с большой головой, причем отбор шел по размерам наших шапок (которые здесь называют «жопа с ручкой») — необходим был размер больше шестидесятого.
Тем временем я сижу в бараке и пишу свои открытки папе и маме, Вальтрауд, Муку и Ханнингу Пролю, который хотел прислать мне наждачную бумагу для зачистки штыков лопат.
Ребята из Рейнской области оказались хорошими товарищами, они также уже послужили во вспомогательном составе люфтваффе.
