или не бросалась? Вроде бы не бросалась.
Какая разница. Потянувшись за зубной щеткой, Малышка хмуро поглядела на себя в зеркало.
— Ну же, девочка, пора стать взрослой. Ты мне противна, понятно?
Почему она решила, что ей нельзя сделать первый шаг? Не захочется ему откликнуться на ее зов, ну и не откликнется. Все-таки глупо пребывать в бездействии, словно мечтательная девица эпохи королевы Виктории, которая ждет, когда мужчина снизойдет до нее. В конце концов, он может быть занят. Он мог потерять номер ее телефона. Он мог попасть в автомобильную катастрофу. Нет другого способа это узнать и положить конец тягостному ожиданию, кроме как позвонить самой! Наверно, его телефон есть в справочнике. Правда, у мисс Лэйси справочника нет, но почему бы не сходить на почту? А вдруг он позвонит в это время?..
Малышка рассмеялась, а так как она в это время чистила зубы, то заляпала пастой все зеркало.
— Ну и идиотка, — ласково укорила она себя.
Филип ведь сказал, что не сможет позвонить сразу, а прошло всего пять дней. Они познакомились в пятницу. На выходные он наверняка опять поедет на ферму, так что в субботу можно отправиться по магазинам, потом она выждет еще пару дней, а там постарается раздобыть номер его телефона. Итак, в среду или четверг. Тем временем надо заняться делами. Вымыть голову, убрать квартиру, приготовить что-нибудь вкусное, посмотреть в газетах объявления насчет работы для неквалифицированной женщины тридцати с небольшим лет без специальности, написать детям…
Вернувшись, Малышка сразу взялась за письма Эйми и Пэнси, но, не написав и полстранички, бросила. Фразы выходили на редкость холодными. Суть не в том, что она не любит своих девочек, а в том, что ее другая жизнь, в которой они занимали первое место, словно осталась далеко в прошлом. Ну, и телефон, к которому она постоянно прислушивалась, мешал ей сосредоточиться. Итак, письмами она займется в воскресенье, когда, если ее предположения правильные, Филип будет в Шропшире и вряд ли позвонит. Надо будет взяться за них сразу после завтрака и написать два длинных, по-матерински нежных письма, не забыв о юмористических картинках жизни в Ислингтоне, где окружение Малышки оказалось куда более приятным и интересным, чем она полагала вначале. Она по-настоящему привязалась к некоторым людям, которых постоянно видела из окна, когда они с собаками прогуливались вдоль канала или сидели на скамейках. Среди них были два прилично одетых пожилых джентльмена, которые каждый день с бутылками вина и газетами устраивались на лавочках напротив ее окна между одиннадцатью и двенадцатью часами; была также пара немолодых влюбленных, которые занимали свои места ровно в полдень, обменивались поцелуями и сандвичами и расставались (когда ланч заканчивался), провожая друг друга долгими, печальными, жалостными взглядами. О них можно сочинить прелестную историю, думала Малышка. Найдется место и для миссис Уилкс. Скажем, так: «Старый мореход мог бы кое-чему поучиться у нашей миссис Уилкс». Надо обязательно написать Эйми, как сильно ей хочется повидать и ее, и малыша. Ему ведь уже почти месяц, и давно пора было выбраться. Теперь придется выдумывать убедительную причину, почему она не смогла приехать раньше. Простуда? Вирусная инфекция — не очень сильная, чтобы удерживать ее в постели, поскольку Эйми из ее же открытки знает, что Малышка ездила в Уэльс, но опасная для младенца! Стыдно лгать таким образом, и Малышке
