— Довольно странно слышать подобный вопрос от тебя, — сказал другой Глейстер, — ведь ты первый изобрел машину времени и, стало быть, являешься ведущим мировым экспертом по этим вопросам.
— Но я еще не изобрел ее: машина-то не работает.
— Изобрел. Или скоро изобретешь, что, в принципе, одно и то же.
— Ты уверен? У меня тут кое-что не ладится. Может, подскажешь, что надо делать?
— Конечно, — ответил другой Глейстер. — Главное, запомни: реальность позициональна, и сначала ничего не происходит.
— Спасибо, — с сомнением в голосе сказал Глейстер. — Ну-ка, правильно ли я все понял. Значит, скоро я изобрету машину времени, отправлюсь в будущее, затем вернусь обратно и встречусь с самим собой до того, как изобрету машину времени.
Другой Глейстер кивнул.
— Все это довольно странно, не так ли? — спросил Чарли.
— Ничуть, — ответил другой Глейстер. — Ты вернешься, чтобы убедить себя не изобретать машину времени.
— Подожди! — взмолился Глейстер. — Давай начнем сначала. Я изобрету машину времени, отправлюсь в будущее, затем вернусь обратно, чтобы убедить себя не изобретать машину времени. Этим я и буду заниматься?
— Да. Только не надо больше называть нас обоих «я». Мы конечно, оба Чарли Глейстеры, но мы также являемся отдельными независимыми индивидуумами, так как занимаем различные временные ряды и были/есть/будем подвергаться различным воздействиям субъективного времени. Итак, хотя мы один и тот же человек, мы разные люди, так как время позиционально.
— Мне придется поверить тебе на слово, — сказал Глейстер. — Или себе на слово… Я, похоже, немного нервничаю… Почему я не должен изобретать машину времени, которую я изобрел?
— Потому что она принесет только вред.
— А конкретнее нельзя?
— Ты просто поверь. Тем более, что мне пора уходить. Находясь с тобой в прошлом, я создаю регрессивный временной парадокс, который может длиться только несколько минут, а затем самоликвидируется.
Другой Глейстер тускло замерцал и исчез.
Главная пень последовательности Глейстера, временной ряд номер один.
После исчезновения другого Глейстера Чарли понадобилась ровно одна секунда, чтобы принять решение все же изобретать машину времени. Ему не нравилось выполнять приказы, даже если они исходили от того, кто называет себя тобой.
Чарли тут же принялся за работу и, зная теперь, что реальность позициональна, закончил все за два часа. Сначала ничего не произошло, как не происходит ничего, когда вы пытаетесь изобрести что-нибудь новое. Конечно, если сначала ничего не происходит, встает вопрос, а произойдет ли что-нибудь вообще. Но это чисто семантическая трудность. В вечной повторяемости субатомных конфигураций, подобием которой и является наш мир, нет ни начала ни конца. Есть только середины, повторения и продолжения.
